О ритуальных преступлениях - [5]

Но неужели, спросит кто-нибудь, знание об этих преступлениях нисколько не оказывается полезным для их возможных соучастников?

Вот здесь вступает в действие следующая, как я уже сказал, противоположная предыдущей примечательная черта этого рода дел.

4. Сообщив нам каким-нибудь образом (в наше время чаще всего через СМИ) о сего рода преступлении, его соучастники всеми возможными способами пытаются, как это ни парадоксально звучит, отрицать сей факт, выполняя тут роль темного облака, которое в определенный момент выпускает каракатица.

Этого отрицания можно достичь (и достигали), например, через отрицание нравственного значения совершенного ритуального преступления, которое, вопреки фактам, объявляется совсем не таковым и вообще совершенным вовсе посторонними людьми, которые действовали отнюдь не из ритуальных мотивов, а скажем, из корысти или из хулиганских побуждений.

Например, так поступило ОРТ, объявив уничтожение памятника Государю мученику Николаю II проделками неизвестных хулиганов. Странные, надо сказать, хулиганы, которые из многих тысяч самых различных памятников, сооруженных в Москве, Подмосковье и вообще в СНГ (некоторые из которых уже давно физически и морально устарели и действительно нуждаются в сносе), выбирают один-единственный, хотя есть тиражированные миллионами, и взрывают его.

Но даже если принять версию СМИ, это нисколько не меняет ритуального характера преступления. Ведь столь избирательное действие “таинственных” хулиганов обличает их злобу именно к Государю. Ту злобу, которая является отголоском и продолжением чудовищной злобы, действительно совершившей 17 июля 1918 года ритуальное убийство в подвале Ипатьевского дома. Следовательно, даже если это и хулиганы, то на Страшном Божием Суде (а возможно, их не минет, и земной суд) они будут отвечать отнюдь не только за хулиганские действия, а и за нечто большее: соучастие в убийстве Царя и его Семьи. Ибо в том ряду соучастников, который нами приведен выше, они, хотя, слава Богу, и не первые, но далеко и не последние.

Тем более что по законам как Византийской, так и Российской империй оскорбление, нанесенное изображению императора (статуе, портрету и т.д.), является оскорблением, нанесенным самому императору. И карается оно весьма сурово: эту кару может смягчить лишь сугубое покаяние (вспомним ситуацию, описанную в златоустовских “Беседах о статуях”).

Совершенно очевиден и, так сказать, ритуально-кодирующий характер самого сообщения СМИ (в частности, ОРТ) об этом преступлении.

Когда телекамера, а лучше сказать, тот, кто за ней стоит, и тот, кто стоит, за этим, с наслаждением смакуют печальное зрелище искореженных останков некогда величественного монумента, расчет явно делается на то, что в чьей-то душе шелохнется гаденькое и насмешливое чувство презрения к монархии и монарху. Ведь нас почти всех с детства воспитывали в презрении к Самодержавию, выставляя его на посмешище и изображая чуть ли не самым нелепым проявлением политического устройства. Как же тут не посмеяться над поруганием образа Царя земного, подобно тому как некогда ругались Царю Небесному:

“Если Ты Царь Иудейский, спаси Себя Самого... если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него” (Лк. 23,37; Мф. 27,42).

Берегись, русский человек, этого зла, внимай душе своей, ибо стоит шевельнуться в ней даже самому малому из того, что здесь названо, как это сразу же обличит тебя в соучастии тем обоим самым страшным делам в истории человечества, на что, и рассчитывают враги твои!

Впрочем, у них есть и другие средства замазать ритуальный характер преступления. Например отвлекая внимание от него и перенося его на совсем другой предмет.

Иногда идут еще дальше и объявляют такое преступление чем-то вроде “доброго дела”, скажем “победой сил прогресса над мракобесием и реакцией”, — и глупцы этому верят!

Но, конечно же, самым вопиющим для нас и самым привлекательным для соучастников этих дел является то, что иногда они, при помощи уж не знаю какой нашей дурости, выставляют эти преступления как бы не существующими.

Классическим примером такого рода является дело об убийстве Андрюши Ющинского (Киев, 1912 г.), часто называемое “делом Бейлиса”. Правдой в этом деле является то, что зверски, через нечеловеческие мучения и истязания, искусно произведенные какой-то то ли нелюдью, то ли нечистью, был убит 14-летний мальчик. Причем научная экспертиза и косвенно жюри присяжных подтвердили именно ритуальный характер убийства.

Неправда этого дела состоит в том, что желтые СМИ того времени и тогдашняя “прогрессивная” интеллигенция сначала перенесли акцент с убийства ребенка на защиту Менделя Бейлиса как якобы невинно обвиненного в убийстве. А затем этим же силам и тем, кто за ними стоял, вообще удалось превратить дело об убийстве Андрюши Ющинского в “дело Бейлиса”, выставив, таким образом, первое как нечто вообще не существующее.

Это сейчас, благодаря работе православных патриотов, мы знаем кое-какую правду обо всем этом, а в советское время я, как почти все, кое-что краем уха слышал о “деле Бейлиса”, но и понятия не имел об А. Ющинском.