О распознавании и собирании гравюр. Пособие для любителей - [46]

Редкой гравюра называется тогда, когда она существует в ограниченном числе экземпляров. Так, само собой понятно, что редкими можно назвать каждый пробный оттиск, ибо проба для самого художника снимается с доски лишь в немногих экземплярах. Не так легко определить, представляется ли вообще редким лист того или другого художника, ибо у нас нет доказательств, следовательно, и достоверности того, в скольких экземплярах такой лист отпечатан и сколько из них погибло. Только в отношении отдельных новых мастеров иногда возможны указания этого рода. Сведения о редкости листа основаны на исторических и статистических данных. Редким мы называем лист, не появившийся в течение целого ряда лет на художественном рынке. Но и это обстоятельство не дает нам возможности делать верного заключения о редкости листа, ибо нередко случается, что иной лист, лет 20, 30, скажем, 50 не встречавшийся в продаже, с появлением его на каком-нибудь аукционе вслед за тем вскоре вызывает за собой еще три или четыре экземпляра подряд, в особенности когда первый лист достиг высокой цены.

Есть ныне много таких собирателей, которые ищут редкость ради самой редкости и платят за нее дорого. Таких собирателей редкостей довольно и вне области искусства.

С нашей точки зрения на искусство и его творения, обсуждаемые нами со святой любовью, редкость листа есть лишь случайное, внешнее его преимущество, не затрагивающее внутреннего, духовного, идеального его достоинства. Следовательно, редкость не может и увеличивать этого достоинства. Иначе пришлось бы возвести случай в заслугу. Скверный лист остается скверным, каким бы редким он ни был; хороший – не становится лучше вследствие его редкости. Он только выше оценивается в денежном отношении, так как немногие могут сделаться обладателями редко встречающихся листов. Следствием этого является то, что в борьбе за обладание таким листом цена его уже не находится в разумном соответствии с его стоимостью, и редкость листа оплачивается в десять раз больше того, что стоил бы лист без этого случайного обстоятельства.

Когда гравюра не имеет другого преимущества, кроме ее редкости, тогда нечего жалеть, что она редкая. Желательно было бы даже, чтобы она покоилась, как уника, в папке какого-нибудь собирателя редкостей или чтобы она вовсе не существовала. В этом случае она имеет значение посредственного рисунка того же художника, также не имеющего цены, хотя он и существует только в одном экземпляре.

Исследуя причины редкости отдельных листов, мы находим, что причины эти различные.

Легко понять, почему листы первой эпохи калькографии (XV столетия) сделались редкими. Над ними пронеслись четыре века, они подверглись войнам, пожарам, наводнениям и другим бедствиям и вследствие этого уменьшились в числе. Ведь носят же они художественную идею на материале, столь легко подверженном гибели, – на бумаге, точно так, как человек носит духовную жизнь в тленном сосуде, в теле. Бумага же легко становится добычей сырости, пламени и варварской руки!

Гравированные на дереве инкунабулы, изображавшие большей частью картины духовного содержания, раздавались народу как иконы. Только нашему времени суждено было отыскать и собрать первые опыты гравирования, справедливо уважая начала этого искусства. Несмотря на их множество в публичных музеях, редко можно найти два или три экземпляра с одной и той же доски. Из этого можно заключить о баснословном богатстве этого рода искусства в XIV и XV столетиях.

По всей вероятности, и так называемые «маленькие святые» (Kleinen Heiligen), гравированные Марком Антонием, также сделаны были с целью быть розданными церковью верующим. То же самое нужно сказать о небольших духовных картинах Якова Шмутцера, которые невозможно добыть и находящиеся только в императорском собрании в Вене. Редкость названных листов Марка Антония объяснима, следовательно, указанными причинами.

В католических странах существует обычай класть в гроб умерших подобные упомянутым картинки духовного содержания. Сколько хорошего могло таким образом истлеть в земле и увеличить этим число редкостей.

Листы малых форматов легче становились редкими, чем листы большого формата, ибо первые более подвержены гибели.

И самый сюжет гравюр мог быть причиной того, что многие листы погибли в течение времени. Так, например, гравюры сладострастного содержания очень редки, потому что они часто подвергались конфискации, как любовные сцены богов, гравированные Марком Антонием по картинам Джулио Романо. Такие гравюры часто уничтожались также людьми, строгими в нравственном отношении.

Дальнейшей причиной редкости могли служить несчастья с доской, вскоре после ее окончания, в то время когда с нее сняты были лишь немногие экземпляры и дальнейшее пользование ею становилось невозможным.

Так, например, доска в самой середине изображения могла получить глубокое повреждение от какого-либо острого предмета или же могла лопнуть. Портрет Мендельсона Бартольди, гравированный Сейделем (G. Seidel) с работы Манделя, очень редкий и существует лишь в немногих оттисках, ибо доска погибла в Париже, куда она отправлена была для отпечатывания. Случается также, что о доске забудут, пока счастливый случай не выведет ее опять на свет божий. Может случиться и то, что она попадет в лавочку торговца старым железом и медью, не имеющего понятия об искусстве. Такая участь равносильна смерти художественного произведения.