О распознавании и собирании гравюр. Пособие для любителей - [41]

Ретушировка отличается от работ, произведенных на доске художником тотчас по изготовлении оной, тем, что последние к существовавшему уже прибавляют нечто новое, чего еще не было (см. выше, стр. 132), тогда как ретушировка восстановляет лишь прежнее, но ослабевшее гравирование, ничего нового не прибавляя, и все это большей частью производится рукой другого гравера.

Из сказанного следует, что в отношении ретушировки может быть двоякого рода состояние доски во время ее отпечатывания, а именно: оттиски до ретушировки и после таковой, и что первые предшествуют последним, а следовательно, имеют и большую цену[13].

4. Ч е р е з  и з м е н е н и е  в е л и ч и н ы  д о с к и. Граверы, в особенности офортисты, часто работали свои произведения на больших досках, чем того требовал сюжет. Вследствие этого получался большой край доски, который, по снятии определенного числа оттисков, уменьшался до нормальных размеров. У Рембрандта мы встречаем несколько примеров такого уменьшения доски. Всего явственнее это на листе В. 70, изображающем Христа с самаритянкой у колодца.

Но сокращение доски делалось не только на пустом ее крае. Иногда она так уменьшалась, что жертвой этого становилась и часть изображения, например, на листе П. Поттера, В. 14.

Понятно, что оттиски с большей (первоначальной) доски суть более ранние.

Случалось, что многие мелкие изображения помещались на одной большой доске, как это делал, например, Ходовецкий со многими сериями своих гравюр, служивших впоследствии иллюстрациями в книгах. С большой доски, заключавшей иногда целую серию, из 12 изображений, делалось несколько оттисков, затем доска разрезывалась на части, и гравюры печатались порознь. Оттиски с большой (первоначальной) доски суть, конечно, более ранние оттиски и могут считаться пробными.

Иногда оттиски с одной и той же доски разнятся в величине на несколько линий, хотя нет оснований считать доску уменьшенной. Эта разница в величине объясняется различным свойством бумаги, так как один сорт бумаги в печати более вытягивается, чем другой, или же более съеживается при высыхании. На такое почти незаметное изменение в величине листа могут также иметь влияние его чистка, промывка и прессовка.

В истории искусства встречается не только сокращение, но и увеличение доски. В гравюрах на дереве такое увеличение достигается очень легко, ибо одну деревянную доску можно так приладить к другой, что обе представят как бы одно тело. Обращаем внимание на гравюру Альбрехта Дюрера «Большое распятие», В. 158; в позднейшем состоянии лист этот вдвое выше, чем в первом; прерванное через присоединение к нижнему краю изображение докончено в фигурах новой работой на прибавленной доске.

Труднее достигнуть увеличения металлической доски, так как прибавочный кусок должен быть прикован к прежнему металлу. Мы имеем такие медные доски, которые впоследствии были увеличены. На гравюре П. Понциуса по Тициану «Положение во гроб» в первом оттиске недостает целой нижней половины, прибавленной впоследствии на увеличенной доске. Таким же образом впоследствии увеличен лист «Несение Креста», гравированный Алекс. Воэтом-младш. (Alex. Voet, Jun.). Изменение состояния оттиска через увеличение доски все-таки должно считаться исключением из правила. Сочинения об изящных произведениях указывают на отдельные случаи этого рода.

При определении старшинства оттисков точку опоры представляют также  а д р е с а  на художественных листах. Под адресами мы разумеем обозначение фирмы издателя, от которой лист поступил в продажу, или же указание имени типографа, отпечатавшего доску. Пробные оттиски обыкновенно не имели адреса, так как они отпечатывались самим художником.

Так как одна и та же доска в течение времени переходила в разные руки и каждый обладатель ее изготовлял с нее известное количество оттисков со своим именем (он уничтожал на доске адрес своего предшественника и вместо него ставил свой собственный), то можно, конечно, определить порядок оттисков, носящих различные адреса, если известно, в какой очереди следовали друг за другом обладатели доски. Но определить это нелегко: мы еще не имеем руководства для изучения издателей изящных произведений. Такое сочинение об искусстве могло бы дать нам все имена издателей с указанием времени их деятельности и объяснить, когда та или другая доска поступила в собственность известной фирмы. Такое предприятие очень трудное. В приложении к этому сочинению мы представим небольшой список таких издательских адресов. На некоторых голландских листах, например, адрес де Вита (de Wit) следует считать первым, Валька (Valck) вторым; на других же (даже того же мастера) адрес Валька должно считать первым. Все зависит от того, кто первый приобрел доску от художника. Издатель получил доску прямо из рук мастера – его адрес является первым; но, когда тот же издатель приобрел доску того же мастера из вторых рук, тогда его адрес является вторым. Но когда художник работал преимущественно для одного и того же издателя, тогда легко определить первый адрес.

При определении старшинства адресов имеет также значение характер письма на гравюре, если красота оттиска не находится с ним в противоречии. Когда характер шрифта в адресе тождествен с остальным шрифтом на листе, то это служит доказательством, что адрес выгравирован одной рукой и в одно время с остальным шрифтом, т. е. адрес этот первый. В позднейших оттисках поражает иногда в особенности то, что после имени издателя оставлены еще прежние слова: Formis и excudit, а изменено одно имя (издателя), отличающееся характером гравировки от прежнего шрифта.