О Пушкине: Страницы жизни поэта. Воспоминания современников - [3]

Позднее, в 1881-м, а затем в 1885 году Бартенев издал два сборника, целиком посвящённых Пушкину: «Бумаги А. С. Пушкина» и «К биографии А. С. Пушкина».

В предисловии к первому сборнику издатель писал: «В настоящей книжке собраны бумаги Пушкина, хранившиеся у его сына Александра Александровича и ныне переданные им в Московский румянцевский музей. Сюда присоединены письма Пушкина к Гончаровым и заметки на новое издание его сочинений, принадлежащие Г. С. Чирикову. Почти всё это предварительно появилось в Русском Архиве 1880 и 1881 годов». Это было уникальное собрание неизвестных дотоле произведений Пушкина, переписки его, сопровождаемых обширным комментарием издателя и его содержательными очерками: «О стихотворении Пушкина „Памятник“», «А. С. Пушкин и С. С. Хлюстин», «Пушкин и Великопольский»…

Бартенев имел право сказать то, что сказал в завершение предисловия к первому сборнику, посвящённому Пушкину: «За это собрание поблагодарит нас будущий его жизнеописатель».

К Бартеневу, как крупнейшему знатоку социально-политической и культурной истории России XVIII—XIX веков, литературных и архивных источников, обращался за советами Л. Н. Толстой во время работы над романом «Война и мир». В течение нескольких лет между великим писателем и издателем «Русского Архива» существовали дружеские отношения.

С издательской деятельностью Бартенева была связана и его огромная работа по редактированию «Архива князя М. С. Воронцова». В течение 15 лет (1870—1885) вышло 40 томов этого собрания документов, являющегося важным первоисточником для ознакомления с целой эпохой.

На протяжении 1890—1900-х годов в «Московских Ведомостях», «Русском обозрении» и других изданиях печатались некрологи-воспоминания (о кн. П. Г. Волконском, А. С. Хомякове, Н. И. Пирогове и др.), рецензии и заметки Бартенева.

Таков поистине фантастический по объёму и разнообразию результат более чем полувековой неутомимой деятельности этого подвижника русской культуры.

II

Свою автобиографию П. И. Бартенев начинает так: «Родился 1-го октября 1829 года в сельце Королевщине, в 2-х верстах от нынешней большой железнодорожной станции Грязи…»[11]

Природа редкой усадьбы, как и живописный Липецк, находившийся всего в 25 верстах, где проводили зимы, размеренный патриархальный уклад жизни состоятельной помещичьей семьи до конца дней по-доброму вспоминались Бартеневу. Правда, были и другие воспоминания, о которых говорится в автобиографии: «…Нельзя же забыть, что у нас на конюшне ещё при жизни маменьки однажды секли дочь кучера Парашу, чем-то не угодившую сестре моей Полине…»

Дворянский род Бартеневых древний. Основатели его упоминаются в летописях XIII века. Отец Петра Ивановича офицером Арзамасского конно-гвардейского полка участвовал в Отечественной войне 1812—1814 гг. и вышел в отставку с чином подполковника. Мать, урождённая Бурцева, приходилась родной сестрой знаменитому гусару А. П. Бурцеву, имя которого встречается у Д. Давыдова и Пушкина.

К 1840-м годам в результате ряда обстоятельств состояние бартеневского семейства совершенно оскудело.

Первоначальное образование Пётр Бартенев получил в рязанской гимназии, где учился с марта 1841 по июнь 1847 года. Об этих своих гимназических годах, педагогах и системе обучения он подробно рассказал в автобиографии. Строго регламентированный казарменный режим с 5 часов утра. Телесные наказания по любому самому незначительному поводу. Чтение только по ночам — читать что-либо, кроме учебников, даже произведения классиков, запрещалось. На депансы (развлечения) в год 5 рублей.

Однако, окончив гимназию первым, с золотой медалью, он вынес из неё некоторый запас знаний, «любознательность и привычку к усердному труду», а главное — твёрдое намерение продолжать образование в определённо избранных областях: истории и литературе. Последним, как писал он в автобиографии, был обязан учителю русского языка А. Г. Крастелеву, выпускнику Московского университета, который сумел своих питомцев «влюбить в русскую словесность».

В середине августа 1847 года на долгих в собственной бричке, сопровождаемый верным Прокофием, добрался он до Москвы, а месяц спустя был уже студентом историко-филологического факультета Московского университета.

Здесь довелось ему слушать лекции выдающихся историков и филологов — С. М. Соловьёва, Ф. И. Буслаева, М. П. Погодина, С. П. Шевырёва, T. Н. Грановского. Все они в той или иной степени оказали влияние на будущего основателя «Русского Архива». Со многими из них установились у него дружеские отношения.

Материальное положение юноши было трудным. «Дома у нас было плохо,— вспоминал он,— нечего было посылать мне, и я перебивался кое-как». В какой-то момент пришлось даже продать золотую гимназическую медаль. Средства к существованию добывал главным образом частными уроками, зарекомендовав себя знающим и добросовестным репетитором. Потрудился во многих состоятельных московских семьях, накопив немало ярких наблюдений. Чуть было не попал в учителя к детям В. А. Жуковского. Летом 1849 года готовил в 3-й класс гимназии племянника поэта H. М. Языкова. Через Языкова познакомился с А. С. Хомяковым. Рьяный славянофил, поэт и публицист Хомяков при первой же встрече произвёл на юного Бартенева сильнейшее впечатление: «Могу повторить за себя снова слова одного из поклонников Магомета: он схватил меня за сердце, как за волосы, и не отпускал больше прочь». Близость с Хомяковым, а позднее со всем кругом московских славянофилов сыграла существеннейшую роль в формировании мировоззрения Бартенева. Основных принципов славянофильской идеологии, неприятия любого «западничества» он придерживался всю жизнь (известно его отрицательное отношение к сочинениям Чаадаева, Герцена, Тургенева). Однако в своей практической литературно-издательской деятельности подчас вступал в противоречие со своими убеждениями.