О происхождении названия «Россия» - [17]
Предваряем наше исследование о памятнике убеждением, что «Послание вельможе Иоанну» представляет недооцененный шедевр древнерусской литературы, построенный на источниках самого высокого литературного стиля: «Надгробного слова митрополиту Киприану» Григория Цамблака>{140}, «Рыдания» Иоанна Евгеника[22]. Содержание произведения сводится к следующему. Автор послания, «последний и худый во иноцех, не токмо жизнию иже в Дусе, но и по земной еже во плоти», пишет господину Иоанну, «иже от держащих поставленному строити и расправляти вкупородных вещи»>{141}, и сообщает о «лютейшей язве», что «злоначалный сатана» сотворил «четверочисленым онем благочестиа великим столпом и светлым еуангельской истине поборником»:
Дуну бо внезапу завистным ветром и погаси четверосветлый и чюдный он светилник весь до конца, и тмы и дыма и горести исполни всю Росию>{142}.
Подражая Иоанну Евгенику, автор патетически оплакивает «общую вселенскую беду», случившуюся с «лучшим из всех», и в заключение восклицает:
Христоименитый и боголюбивый и великолепный и славный род государя, яко лист уже увяде, яко цвет отпаде, яко свет златаго светилника угасе, и оставись дом пуст>{143}.
Понимая под «государем» самого великого князя Ивана III, Я. С. Лурье раскрыл, как ему казалось, «замысловатые намеки автора послания» и предположил, что «четверочисленые столпы», которые оплакивал автор, принадлежали к «роду государя» — великокняжескому роду, и что речь идет об умерших четырех братьях великого князя: Юрии Васильевиче Дмитровском (умер в 1472 г.), Андрее (Меньшом) Вологодском (умер в 1481 г.), Андрее (Большом) Углицком (умер в заточении в 1493 г.) и Борисе Волоцком (умер в 1494 г.)>{144}. Отметив также отдельные текстуальные совпадения между посланием и «Сказанием о новоявившейся ереси» Иосифа Волоцкого, Я. С. Лурье пришел к выводу, что послание написано Иосифом Волоцким в 1494 г. в память об умершем в том году князе Борисе Васильевиче — патроне Волоколамского монастыря>{145}.
Л. Е. Морозова обратила внимание на противоречия в концепции Я. С. Лурье: в 1494 г. «славный род государя» Ивана III вовсе не «угас» и дом его не остался «пуст», кроме того, стиль «Послания вельможе Иоанну» резко контрастирует со стилем сочинений Иосифа Волоцкого. Исследовательница полагает, что имеется больше оснований отнести «Послание вельможе Иоанну» к смерти князя Андрея Ивановича Старицкого, последовавшей в 1537 г.; при этом под «четверосветлым светильником» она понимает братьев Василия III: Семена Калужского (умер в 1518 г.), Дмитрия Углицкого (умер в 1521 г.), Юрия Дмитровского (умер в 1536 г.) и, наконец, Андрея Старицкого (умер в заточении 10 декабря 1537 г.)>{146}. Автора «Послания Иоанну», на взгляд Л. Е. Морозовой, следует искать среди сторонников удельного князя Андрея Старицкого (но определение его имени требует дополнительных изысканий)>{147}.
Любопытно, что Л. Е. Морозова не замечает тех же противоречий в своих построениях, которые она отметила в работе Я. С. Лурье: род Василия III после смерти его братьев и, кстати, его самого (великий князь скончался в 1533 г.) также не «угас» (после него остались два наследника). Кроме того, оба исследователя не смогли объяснить отчетливо выраженный кратковременный в хронологическом смысле характер гибели «четверочисленых столпов» (сатана «дуну внезапу» и «погаси четверосветлый и чюдный он светилник») и найти ему соответствующий эпизод в реальной истории: у Я. С. Лурье процесс «дуновения» растянулся на 22 года (с 1472 по 1494 г.), у Л.Е. Морозовой — с 1518 по 1537 г.
Главная же ошибка предыдущих исследователей состоит в неправильной трактовке слова «государь» в тексте Послания к Иоанну, понимая в нем «государя и великого князя всея Руси». На самом деле, это обычное этикетное, почтительное обращение к адресату. Почему-то никто не обратил внимание, что в конце Послания к Иоанну автор именно так и пишет вельможе:
Тако же и ныне ты, государь мой, потщися мне нечто отписати и наздати мою душу, уже и плакати не могущу>{148}.
Сравните также, например, письмо Иосифа Волоцкого к суздальскому епископу Нифонту:
Господину государю преосвященному владыце Нифонту Суждальскому и Торусскому, грешный чернец Иосиф, нищий твой челом биет. Ведомо тебе, государю моему, нынешняя великаа беда, постигшиа Рускую землю и все православное христьянство… Ныне же, богоутверженый владыко, о сих тебе пишу, не яко уча и наказуя твое остроумие и богоданную премудрость (ни бо лепо нам забывати своея меры и таковая дръзати), но яко ученик учителю, яко раб государю воспоминаю тебе и молю…>{149}
Таким образом, слово «государь» трактуется здесь как «господин» и княжеское достоинство никак не удостоверяет.
