О природе - [7]
Для понимания мысли Гераклита прежде всего обратим внимание на замечание французского хайдеггерианца Ф. Федье:
Слово Гераклита вещает и показывает «двойное единство сущего и бытия». На самом деле, показывает с одной стороны все, что есть, все сущее, а с другой стороны единство, бытие одним. Для мысли Гераклита важно схватить обе стороны. Это Платон будет после говорить, что стол – это идея, эйдос стола, общая для всех столов. А для Гераклита все, что есть, то так и есть, как все. Нам здесь важно, что сам способ мысли Гераклита в том, что единство открывается мысли как мысли и только тогда можно говорить о единстве, когда мысль пришла как единая мысль (F 54).
Возьмем то же слово «логос». Согласно Гераклиту, люди не слышат логос и прежде, чем выслушать, и уже выслушав. Потому что люди, несмотря на то что умеют классифицировать вещи (любой эпик различал божественную и человеческую область и называл вещи своими именами), не могут понять меру в вещах. Они слишком суеверны и не понимают, что такое достаточное основание существования вещи.
Поэтому Гераклит и говорит, что люди оказываются в разладе с тем, с чем находятся в непрестанном общении. Стоит им этот логос попробовать поймать, стоит с ним вступить в общение, стать соответствующими этому логосу, как они начинают суеверно мечтать. В результате оказывается, что, хотя они столкнулись с логосом лицом к лицу и, казалось, уже совпали с этим логосом и уже стали «логосными» людьми, тем не менее они оказались очень далеко от этого логоса.
По видимости, очень многие высказывания Гераклита говорят именно о том, что цель человека – совпасть с этим логосом. Но человек все время пытается мыслительными действиями и догадками отклониться от того, что уже познал. Логос, с одной стороны, непривычен, а с другой стороны, привычки будут роковым образом работать и после встречи человека с логосом, уже не как человека мифологического, а как человека мыслящего. Поэтому неожиданно для нас Гераклит противостоит не только поэзии, но и научной философии – истинные догадки для Гераклита еще не есть истина.
Поэтому Гераклит называет своих противников лжесвидетелями, говорит о том, что они идут против правды, не понимают самых простых вещей, которые впоследствии войдут в культурную традицию Европы, где все изучавшие философию запомнили, что путь вверх и вниз – один и тот же путь, что начало и конец совмещаются, что море оказывается различным по вкусу для рыб и для людей, что ослы солому предпочли бы золоту. На поверхностном уровне эти изречения, настоящий смысл которых раскрывается в комментариях, – об умении Гераклита понимать разные стороны вещей и видеть, что каждое действие, исходя из собственных законов, может привести к общему логосу, и ради этой общности он утверждает различие вкусов и переход вещей в противоположности.
Но будем внимательны к тому, что на самом деле имеется в виду. На самом деле, каждая вещь может оказаться избыточной и недостаточной. Поэтому Гераклит говорит, что море расточается и вновь восполняется: море, будучи постоянно морем, оказывается одновременно избыточным и недостаточным, такими же оказываются огонь и любой другой предмет, о котором толкует Гераклит – любой из них может оказаться как превышающим себя, так и не достигающим до самого себя. Все эти переходы, которым учит Гераклит, свидетельствуют о том, что каждая вещь колеблется относительно своей сущности и никогда не находит свою сущность сама. Она постоянно оказывается то больше самой себя, то меньше. По сути, Гераклит здесь и создает модель кредитования, важную и для Афинского морского союза, и для современных международных финансовых организаций. И когда он говорит о всеобщем огне и всеобщей ценности золота как красоте, он учреждает порядок для всего мира.
Если вещь неуловима, то для человека следуют самые пессимистические выводы. Гераклит постоянно упоминает о том, что нрав преследует человека, нрав человека – это его демон, некий дух, который им управляет. Оказывается, что эти колебания в человеке относительно некоей нормы, по отношению к которой вещь никак не придет в норму, говорят о том, что человек есть нрав. Нрав одновременно превышает его и как-то ограничивает. Но как он это делает, выясним уже при чтении комментариев.
Гераклитоведение: несколько эпизодов
Гераклита знали ренессансные неоплатоники, такие как Марсилио Фичино (1433–1499), благодаря античным и средневековым комментариям к Платону. Но настоящую волну интереса к Гераклиту создал богослов-романтик Фридрих Шлейермахер благодаря своей работе «Гераклит Темный», содержавшую 73 фрагмента текстов Гераклита. И уже Гегель и Шеллинг смогли публично заговорить о Гераклите как одном из гениев мировой философии, хотя они оба были знакомы с основными идеями Гераклита еще до выхода книги Шлейермахера, хотя бы из сочинений Диогена Лаэртского и французских материалистов: Д. Дидро считал Гераклита «моральнейшим из философов», а П. Гольбах видел в нем, наравне с Демокритом, создателя научного материализма, предпочитающего знание субстанции показаниям чувств.
