О природе - [34]

Статья в Стэнфордской философской энциклопедии объясняет этот отрывок так, что структура или конструкция предшествуют индивидуации и идентификации:

Противоположные качества обнаруживаются в нас «как одно и то же». Но они одинаковы в силу того, что одно меняется на другое. Мы спим и просыпаемся; мы бодрствуем и идем спать. Таким образом сон и бодрствование находятся в нас, но не в одно и то же время и не в одном и том же отношении. В самом деле, если бы сон и бодрствование были идентичны, не было бы никаких изменений, как того требует конец цитаты. Противоположности те же в силу создания системы связей: живые-мертвые, бодрствующие-спящие, молодые-старые. Предметы обладают несовместимыми свойствами не одновременно, а в разное время.

В общем, высказывание Гераклита подразумевает не слияние противоположностей в тождество, это серия тонких анализов, раскрывающих взаимосвязь противоположных состояний в жизни и в мире. Нет необходимости приписывать ему логическую ошибку. Противоположности реальны, и их взаимосвязи реальны, но соответствующие противоположности не идентичны друг другу.

89

Для бодрствующих

          единый общий космос,

из спящих каждый

          в свой отворачивается.

* * *

Эта цитата тоже приведена Плутархом к общей литературной норме. Гераклит подчеркивает единство мира и характеризует сон как повод отвернуться в свой мир, следовать своим суевериям.

Учитывая политические оттенки слова «общий», можно понять эти слова так: бодрствуя и объединившись в федерацию, мы сообща отразим врага, а если каждый будет выбирать свой образ жизни с собственными прихотями, то он будет только себя обманывать, и увеличится число предательств и обманов.

90

Огонь разменивается на всё,

и всё – на огонь,

как золото – на деньги,

и деньги – на золото.

* * *

Различие денежных систем полисов требовало работы менял, которые определяли курс. Для того, чтобы менялы не обманывали, нужно были общие критерии соответствия – универсальной валютой признавалось золото, относительно которого только и можно было рассчитать отдельные курсы.

Тем самым опять Гераклит устанавливает соотношение Логоса как всеобщей философской меры и огня как всеобщей событийной меры. Как мы не будем знать цену денег, если не станем считать их курс по золотому стандарту, так мы не будем знать сущности вещей, если не примем во внимание их соответствие свойствам огня, регулирующего всю историю космоса. Гераклит, в отличие от натурфилософов, понимает познание вещей не как постижение их субстрата, а как понимание логики событий.

91

Не войдешь в одну реку дважды,

не коснешься одной

          мертной сущности дважды:

она рассеивает и снова сводит,

точнее, сразу составляется

          и распадается,

приближается и удаляется.

* * *

Наверное, самая известная цитата из Гераклита, говорящая о всеобщей изменчивости в мире явлений. Но в последней строке прослеживается феноменология времени: события приходят и уходят, и можно по-разному оценивать их близость и дальность, соотнося более близкое с более дальним. Вопрос – что имеется в виду под «смертной сущностью»? – не так прост, во времена Гераклита отвлеченного слова «сущность» еще не существовало, его привнес цитирующий слова Гераклита Плутарх. Вероятно, имелся в виду некий пример изменчивой вещи, но не во временной протяженности (как река, которая может составляться и распадаться на течения), а нечто, что рассеивается и при этом оказывается единым.

Мы бы таким предметом назвали механические часы: прибор, которого ни Гераклит, ни Плутарх даже представить себе не могли. С учетом этой технической реалии можно так понять слова: течение и движется, и сливается-распадается, и часы одновременно ходят и стоят, но именно благодаря сложности этих совпадений мы можем зафиксировать что-либо во времени, а значит, понять меру вещей и ее сущность, например смертна эта сущность или бессмертна.

92

Сивилла одержимыми устами

безрадостное, неприукрашенное,

          ненадушенное вещает,

и голос ее несется

          через тысячелетия

ради Бога.

* * *

Смысл отрывка понятен: сивиллы были пророчицами, служительницами неофициального культа, и ничего утешительного они людям не обещали (как сказано у Пауля Целана в стихотворении «Ассизи», Glanz, der nicht trösten will, Glanz – сияние, которое не хочет утешать, сияние – потому что христианство не может отменить смертности людей). Таким образом, Гераклит призывает себе в союзники неофициальную религию в противовес суеверным иллюзиям.

Украшение и опрыскивание ароматами – явный намек на официальные религиозные ритуалы того времени, в которых цветы и фимиам, как и во все века, главные символы. Лебедев (Л 223) считает это заключительным аккордом книги Гераклита: меня как Сивиллу будут помнить тысячелетиями.

93

Вождь,

чье прорицалище в Дельфах,

не говорит и не скрывает,

но обозначает.

* * *

Гераклит поддерживает культ Аполлона. Ключевое слово здесь «обозначает», в котором необходимо увидеть медицинский смысл, наличие признаков болезни и признаков выздоровления (существует термин «медицинская семиотика»). Тем самым Аполлон-целитель, почитавшийся в греческой религии как губитель и как исцелитель (как раз угодное Гераклиту единство противоположностей), становится рациональным врачом; культ Аполлона ложится в основу религии разума и науки. Эта рациональная семиотика противопоставляется, судя по всему, говорливости мифологического эпоса и скрытности пифагорейского учения.