О природе - [25]

54

Скрытая гармония лучше явной.

* * *

Лебедев (Л 112) справедливо отождествляет скрытую гармонию с аполлиническим единством противоположностей и вспоминает культ Аполлона, Вольф отметила, что скрытость никак не подразумевает непознаваемость, если она исчерпывающе логически коррелирует с точно познаваемым открытым (В 212), и в скрытости она видит не только единство противоположностей, но и семиотически продуктивную структуру, заставляющую найти явный ключ ко всему неявному (В 219). Еще проще интерпретировал Маковельский со ссылкой на Г. Тейхмюллера: «Скрытая же гармония есть божественная мудрость или мировой разум, который все порождает и всем правит» (Д 296). Для нас ключевым словом здесь является «лучше» в смысле аристократической победы. Военная доблесть всегда одерживает верх над любым изобретательством, где всегда возможны компромиссы, только военное искусство вполне бескомпромиссно.

Хайдеггер охарактеризовал эту ситуацию так:

Итак, мы только в том случае мыслим φύσις[18] в ее изначальном смысле, когда мыслим ее как сплочение, как ἁρμονία[19], которая как бы возвращает восхождение в скрывающее сокрытие, сплачивая одно с другим, прилаживая одно к другому и позволяя восхождению бытийствовать как чему-то такому, что в своем бытии восходит к этому скрывающему сокрытию и потому более точно именуется нами как рас-скрывание. ἁρμονία сплачивает и разжигает раскрытие и сокрытие в единую простоту их существа, и потому она есть само разжигающее разверзание этого единства, φύσις есть ἁρμονία, сплочение, которое возвращает восхождение в самосокрытие и сокрытие, сочетая его с ним и таким образом позволяя восхождению бытийствовать как чему-то такому, что проясняется из этого скрывающего сокрытия. В своем отличии от самосокрытия восхождение предстает как рас-скрытие. ἁρμονία, властно проникнутая благосклонным взаимодарованием сущностей, сплачивает раскрытие с сокрытием и наоборот сокрытие с раскрытием, воспламеняя их единство (Х 201–202).

Федье дал еще более подробный комментарий:

В рассказе о завтраке у княгини Германт, который Пруст создавал одновременно с Обретенным временем, мы читаем совершенно созвучное Гераклиту:

«Все души находятся в гармонии, но каждая находится в ней спонтанно. В чем здесь дело, мы сразу видим, когда на той же волне духа, в то же время, другой великий писатель, предпринявший те же усилия для того, чтобы сказать сходные вещи, производит тем не менее образы (formes) хотя бы немного несходные и потому совершенно несводимые к другим, но соединяемые с ними только собой, в гармоническом различии, которое лишь и есть реальное единство, хотя мы со своими наблюдениями смыслов вещей настолько от этого далеки, что не замечаем количественных показателей различия и тождество в разногласии».

Пруст говорит здесь о литературе, которую нужно понимать не в расхожем смысле литературной продукции, но как то, что мы называем поэзией. Пруст пытается сказать о поэзии как таковой, несмотря на различность поэтов. Для него это Бодлер, Флобер, Нерваль, а мы прибавим: Пиндар, Гельдерлин, Рембор, Сен-Жон Перс, Шар и т. д. Поэты не перестают говорить одно и то же, то, что Пруст именует реальностью, и что совсем не то, что мы именуем реальностью. Для нас реальность – это то, с чем мы постоянно соприкасаемся, что взяло нас в оборот, что привычнее всего воспринимать и что содержание самого привычного восприятия. Реальность для нас – основа привычных реакций, подогнанная под требования науки. Но для Марселя Пруста реальность является спонтанной душе, внезапно, как озарение, как немыслимое и неповторимое единство реальности в гармонической различности. Такое действительное единство скрывается от нас лишь потому, что мы не привыкли доверять своей спонтанной душе, когда мы «далеки» и «не замечаем». Язык наш говорит за себя, не замечать, пренебрегать, négliger, это латинское neg-ligo, neg-lego, быть невежественным, то есть не уметь собрать, не уметь дать место логосу как сбору мер (логос – одно из ведущих слов Гераклита и Парменида). Пренебрежительное отношение, согласно Прусту, оказывается клеймом нашего обыденного способа существования. Повседневное восприятие не ставит нас лицом к действительному единству. Вернувшись к Гераклиту: невежественная пренебрежительность – это разведение по разным сторонам дня и ночи, зимы и лета, войны и мира, сытости и голода. Пруст говорит о «показателях различия и тожестве в разногласии». Эта фраза на нашем языке – самый точный комментарий фр. 51 Гераклита:

«Они не понимают, насколько различное согласно себе: возвратно-напряженная гармония как лука и лиры».

Не понимают, [по-гречески] у ксюниасин, буквально, не могут собрать вместе. Что не могут собрать вместе? Как расходящееся сходится, само собирается вместе, само становится единым сбором, единым логосом, гомологией. Оно собирается и держится вместе, как мы говорим о «содержании» как о совместном держании, когда все держится всего. Тогда и возникает гармония возвратно-напряженная, палинтонос, слово «тон» означает натяжение, напряжение, повторяемое предельное напряжение, как напрягают лук при выстреле и как напрягаются, когда играют на сделанной из лука лире.