О природе людей - [20]
Мышление в понятиях, позволяя проследить неограниченную последовательность причинно-следственных связей, в отличие от образного и образно логического мышления, объекты которых воспринимаются ощущениями, позволяет раскрывать сущности вещей и явлений, недоступных познанию опытом.
Понятийное мышление, объединённое с образным, и является нашим мышлением. В нём, в воображаемом образе, представлено то, что предстоит логически познать, или наоборот, представлено то, что логически познано, но предстоит ещё, поиск его наглядного, воображаемого образа. Но абсолютно, разделить их, невозможно.
Только с развитием понятий, и мышления понятиями, сознание, и становится понимающим. Понимание чего-то отдельного, это знание его существенных причинных связей и отношений, в освоенном окружающем, и в его развитии. А понимание целого, это знание существенного, в причинных связях и отношениях его содержания. Индивиду, его сознание, и представляется, как понимание того, на что направленно его внимание.
Понимание, ускоряя практику, и этим проявляя, свою производительную силу, приобретает объективную производственную необходимость и субъективную потребность.
С развитием понятийного мышления, изменяется и речь. Теперь, в мало расчленённой речи, начинают выделяться и её части-понятия. И как показывают исследования языков отсталых в своём развитии племён, первым выделился глагол. Появляются и местоимения, и как демонстрирует развитие речи в детском возрасте, вероятно первым появляется местоимение «они», как обозначение, осознанной индивидом, вне его находящейся, деятельной общности, а в последнюю очередь и «я». Но «я» не в нашем, современном его понимании, как самосознание чего-то особенного и независимого, а как самоопределение в общем взаимодействии.
В структуре языка и речи, отражается структура деятельной связи общества с окружающим его миром.
Объекты, субъекты и явления, приобретая предметное значение, в языке, становятся именами существительными; действия и состояние предметов, глаголами; их свойства, прилагательными. Действие и состояние предметов, дополняющие их определённость, становятся причастиями; дополнительное действие и состояние, по отношению к основному, деепричастиями. А причина, способ, степень, место, время и обстоятельство осуществления предмета, свойства или действия, и тому подобное, – всё то, что придаёт им особенность, – становятся наречиями.
Сущность содержание речи, задаётся подлежащим и сказуемым. В повествовательной речи, раскрывается познанное; в вопросительной, задается направление на познание; а в восклицательной, отражается эмоциональное отношение, к познанному.
В конкретном практическом действии индивида, осуществляемого своими навыками и привычками, в логическом мышлении, а тем более, в мышлении понятиями, не только нет необходимости, но даже могут быть, в нём, помехой.
Логическое мышление, раскрывает свою необходимость, в планировании, как в индивидуальной, так и общественной производственной деятельности.
Исходя из необходимых потребностей, требующих производства, мышлением, с учётом имеющихся производительных сил и средств, разрабатываются необходимые производственные действия, и производственно необходимые взаимодействия. И таким образом цель производства, как субъективный образ желанного, осуществляется, в осознанно организованной деятельности. А чувственно-практическая, вызванная необходимостью в борьбе на выживание, производственная деятельность, и становится целесообразной, – трудом.
Свою необходимость, мышление, раскрывает и в предсказании ближайшего будущего, в закономерно развивающихся явлениях, что имеет, не последнее значение, для деятельности, в текущем настоящем.
В первобытном мышлении, общественные значения, и их смысл для индивидов, т. е., осознанные значения, для самих себя, – совпадают. Значения и смысл, для индивидов неотделимы, их сознание общее.
С появлением мышления, осознанное действие индивида, всё чаще начинается с мышления, естественно, посредством головы, но ему представляется, что непосредственно «из головы», и это представление, и проложило дорогу к философскому идеализму.
Естественно, что и представление о причине своей деятельной активности, в том числе и мышления, тоже складывались на основании, непосредственно видимого. Когда у человека, переходящего в вечность, прекращается дыхание, то есть, он «испускает дух», то естественно, прекращается и всякая его жизнедеятельность, в связи с чем, и возникает мысль, о существовании некой загадочной души, или чего-то в этом роде, как причины человеческой активности. А поскольку, это замечено и на животных, да и растения, рождаются, живут и умирают, и даже вся остальная природа, которая тоже не без движения, одухотворяются, что и послужило прологом, к язычеству.
Эти представление, и поныне, разделяется большинством людей. Существующие отношения в обществе, если и устраивают кого то, то не очень многих, но представляются им, всего, лишь, как результат умственной деятельности, не всегда добросовестных правителей. И поэтому-то, немало мыслителей, желающих изменить эти отношения к лучшему, в своих головах, ищут разгадку таинственной души, и «идеи» избавления общества от зла. Ищут в голове, вместо того, чтобы при помощи головы, усвоить объективные законы общественного развития, которые на сегодняшний день, и не являются большим секретом, а если необходимо, то и дополнить их своими исследованиями, а затем уже, на основании этого, проектировать его развитие, и осуществлять на деле.
В книге, название которой заимствовано у Аристотеля, представлен оригинальный анализ фигуры животного в философской традиции. Животность и феномены, к ней приравненные или с ней соприкасающиеся (такие, например, как бедность или безумие), служат в нашей культуре своего рода двойником или негативной моделью, сравнивая себя с которой человек определяет свою природу и сущность. Перед нами опыт не столько даже философской зоологии, сколько философской антропологии, отличающейся от классических антропологических и по умолчанию антропоцентричных учений тем, что обращается не к центру, в который помещает себя человек, уверенный в собственной исключительности, но к периферии и границам человеческого.
Опубликовано в журнале: «Звезда» 2017, №11 Михаил Эпштейн Эти размышления не претендуют на какую-либо научную строгость. Они субъективны, как и сама мораль, которая есть область не только личного долженствования, но и возмущенной совести. Эти заметки и продиктованы вопрошанием и недоумением по поводу таких казусов, когда морально ясные критерии добра и зла оказываются размытыми или даже перевернутыми.
Книга содержит три тома: «I — Материализм и диалектический метод», «II — Исторический материализм» и «III — Теория познания».Даёт неплохой базовый курс марксистской философии. Особенно интересена тем, что написана для иностранного, т. е. живущего в капиталистическом обществе читателя — тем самым является незаменимым на сегодняшний день пособием и для российского читателя.Источник книги находится по адресу https://priboy.online/dists/58b3315d4df2bf2eab5030f3Книга ёфицирована. О найденных ошибках, опечатках и прочие замечания сообщайте на [email protected].
Эстетика в кризисе. И потому особо нуждается в самопознании. В чем специфика эстетики как науки? В чем причина ее современного кризиса? Какова его предыстория? И какой возможен выход из него? На эти вопросы и пытается ответить данная работа доктора философских наук, профессора И.В.Малышева, ориентированная на специалистов: эстетиков, философов, культурологов.
Данное издание стало результатом применения новейшей методологии, разработанной представителями санкт-петербургской школы философии культуры. В монографии анализируются наиболее существенные последствия эпохи Просвещения. Авторы раскрывают механизмы включения в код глобализации прагматических установок, губительных для развития культуры. Отдельное внимание уделяется роли США и Запада в целом в процессах модернизации. Критический взгляд на нынешнее состояние основных социальных институтов современного мира указывает на неизбежность кардинальных трансформаций неустойчивого миропорядка.
Монография посвящена исследованию становления онтологической парадигмы трансгрессии в истории европейской и русской философии. Основное внимание в книге сосредоточено на учениях Г. В. Ф. Гегеля и Ф. Ницше как на основных источниках формирования нового типа философского мышления.Монография адресована философам, аспирантам, студентам и всем интересующимся проблемами современной онтологии.