О политической науке. Избранные произведения - [8]

Вместе с другими членами нашего коллектива я участвовал в подготовке Записки для высшего руководства, предложенной Куусиненом. Называлась она, помнится, несколько вызывающе: «Об отмене диктатуры пролетариата и переходе к общенародному государству». Ее действие было подобно взорвавшейся бомбе. Подавляющее большинство руководителей не просто отвергли эту идею, но пришли в страшное негодование. Куусинен же только посмеивался одними глазами: как опытный аппаратчик, он предварительно согласовал вопрос с Хрущевым и получил его надежную поддержку.

Мы присутствовали в кабинете Куусинена в тот момент, когда он выслушивал замечания некоторых руководителей по поводу Записки. Отто Вильгельмович держал трубку внутреннего телефона так, что мы могли слышать его собеседника.

— Отто Вильгельмович! — кричала трубка. — Как же так! Что вы тут написали! Зачем же так извращать! Ленин считал диктатуру пролетариата главным в марксизме. А вы тут нам подсовываете какие-то новые цитатки Ленина, которые никто и не слышал…

— Та, та, именно, не слышали. Не слышали потому, что эти очень важные высказывания Ильича держались под спудом. Вы знаете, наверное, что и сейчас еще многие работы Ленина не опубликованы.

— Не знаю. Не слышал. Нас учили совсем другому марксизму, — пробасила трубка и легла на рычаг.

— Та, та, это верно, — заметил Отто Вильгельмович, обращаясь к нам, — его учили совсем другому. Боюсь, что даже преподаватели в торговом техникуме, который он кончил, могли не знать этих высказываний Ленина.

Тут снова зазвонил внутренний телефон.

— Я вас слушаю, — как обычно, вежливо произнес Куусинен.

Но трубка молчала еще какое-то время и наконец взорвалась женским криком. Потом выяснилось, что это была Фурцева, секретарь ЦК и будущий министр культуры.

— Как же вы могли, Отто Вильгельмович, покуситься на святая святых — на диктатуру пролетариата! Что же будет с нашим государством, с нашей идеологией, если мы сами будем раскачивать их основы?!

— Думаю, государство и идеология станут еще крепче, — бодро отвечал наш старик. — В самом деле, если государство стало всенародным и сохранило при этом руководство рабочего класса, то от этого оно, конечно, только выиграло, а не проиграло, и при этом никто не сможет оправдывать расправу с вами, со всеми нами ссылкой на диктатуру пролетариата!

— Ну, знаете, это вы уж слишком! На кого вы намекаете? У нас сейчас коллективное руководство, и никто никого не собирается сажать!

— Вот именно, вот именно, — обрадовался Куусинен. — Коллективное руководство — это и есть прямой переход к социалистической демократии.

— Нет, Отто Вильгельмович. Меня вы не убедили! И никого не убедите. Так что я бы вам посоветовала отозвать свою Записку, пока еще не поздно. Пока еще не состоялось обсуждение.

— Не поздно, — промямлил Отто Вильгельмович с легкой издевкой. — Никогда не поздно восстановить истину. Что касается обсуждения, то я почему-то думаю, что к этому времени вы сами пересмотрите свою позицию…

— Никогда! Ни за что! Я эту диктатуру, можно сказать, всосала с молоком матери и буду стоять за нее насмерть!

— Ну зачем насмерть? Это же вопрос теории. Посмотрим, обсудим и коллективно решим.

Куусинен оказался прав. Ни один из его оппонентов даже не рискнул высказаться против Записки, когда происходило обсуждение. К этому времени все уже знали, что Первый «за» и что он рекомендовал включить идею общенародного государства в Программу партии, что и было впоследствии поручено мне.

Мы говорили с Отто Вильгельмовичем о том, как в результате нового взгляда на наше государство будет изменена вся политическая система на принципах демократии. О том, что будут созданы прочные гарантии против режима личной власти; о том, что появятся новые политические институты общественного самоуправления.

Ведь со времени революции основы нашей политической системы существенно не менялись. Они сохранились в том же виде, как и во времена Ленина. Это не помешало коренному изменению политического и идеологического режима в сталинское время. В чем же здесь дело? Как уберечь страну от нового поворота к авторитарному режиму в будущем — это составляло предмет наших дискуссий и мучительных раздумий. Впоследствии я написал книгу «Государство и коммунизм», навеянную совместными обсуждениями с О.В. Куусиненом.

ТЕОРИЯ ПОЛИТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ [13]

Конкретный анализ политических отношений осуществляется в рамках ряда научных дисциплин. Существуют, однако, и общие методы исследования, основные понятия и категории, которые являются необходимой предпосылкой конкретного анализа политической жизни.

Известно, что общетеоретические дисциплины имеются в любой системе наук. В экономической науке это политическая экономия, в юридической науке — теория государства и права и т. п. Конкретному исследованию политических процессов, явлений, ситуаций в рамках тех или иных научных дисциплин также должна быть предпослана теория, разрабатывающая методы, понятия и принципы, применяемые всеми науками, изучающими политические отношения.

Эта общая теория интегрирует из всех наук о политике такие проблемы, как метод анализа политических явлений, цели политики и феномен политической власти; она изучает субъекты и объекты политических отношений, методы и средства, применяемые в политике, общественно-политическое сознание и политическую культуру, типологию политических систем, политическое лидерство и др. Разработка этих проблем на уровне теории является абсолютно необходимым условием конкретного научного анализа политических явлений, без чего последний неизбежно будет тяготеть к простому описанию и систематизации фактов, не более. Эту теоретическую дисциплину, на наш взгляд, было бы правильным назвать общей теорией политики.