О политической науке. Избранные произведения - [114]
РГ. Тогда как объяснить удачное выдвижение Путина? Чистой случайностью или прозорливостью Ельцина?
Бурлацкий. То, что Ельцин выбрал никому не известного ранее и даже ему не очень известного, не очень испытанного в политике человека, говорит о его совершенно невероятной политической интуиции. Ельцин не был рациональным лидером, он был интуитивным лидером. В этом смысле он уникален, и его победа над Горбачёвым не случайна.
РГ. Поскольку мы уважаем право Владимира Владимировича не нарушать конституцию и не избираться на третий срок, кого же вы видите на горизонте 2008 года?
Бурлацкий. Сначала отвечу на поставленный вами вопрос о кадровом резерве политических лидеров. Такой резерв формируется главным образом в рамках крупных общественных движений, прежде всего партийных движений, ну и, конечно, в самом парламенте. А поскольку в силу уже названных причин полномочия парламента у нас все еще не соответствуют стандартам президентской республики, то вот и результат: заметные политические фигуры в нем не выросли. Не было массовых партий, поэтому и здесь не появились лидеры общенационального масштаба. Эта ненормальная ситуация будет сохраняться до тех пор, пока не образуется стабильная двухпартийная система и не произойдет четкое разделение властей в нашей президентской республике. К счастью, движение в этом направлении началось.
Теперь о 2008-м. Я в политике больше 50 лет. Через неделю мне исполнится 80, а когда наступят следующие президентские выборы, будет уже 84 Так могу ли я, без расчета на какие бы то ни было политические или моральные вознаграждения, которые в моем возрасте уже ни к чему, сказать то, что искренно думаю?
РГ. Ну разумеется, Федор Михайлович.
Бурлацкий. Произошло уникальное явление: человек, который не имел никакого политического прошлого, стал лучшим президентом из тех, которые прошли через мою жизнь. Лучшим руководителем страны. Очень успешно справляется со своими задачами. Поскольку я работал в основном на международном поприще, меня особенно поражает и радует, как он ведет себя за рубежом, с зарубежными лидерами: умеет добиваться своего, сохранять такт, ставить на место, вести переговоры, давать развернутые интервью и т. д. Сегодня я просто не вижу альтернативы президенту Путину. Может быть, где-то вне политики и существуют невыявленные лидеры, каким был он сам, но как их найти? И главное, как не ошибиться с выбором?
РГ. Уже прочитываю вашу мысль: переизбрать Путина? А как же конституция?
Бурлацкий. Рузвельта избирали четыре раза, хотя американская конституция тоже отводит президенту только два срока. Была чрезвычайная ситуация: шла война.
РГ. Но сейчас такой чрезвычайной ситуации в мире нет.
Бурлацкий. Чрезвычайная ситуация — в самой стране. Мы все еще на одном из последних мест по уровню жизни народа. Бедность, нищета, болезни, демографические проблемы, неокрепшая экономика, коррупция. Пока мы вступили в период стабильности лишь одной ногой. Чтобы пройти по этому пути, достроить президентскую республику, обеспечить народу хотя бы тот уровень благосостояния, который был при Брежневе, нужно еще время и еще усилия.
РГ. За четыре предстоящих года все равно не достроить и не удовлетворить.
Бурлацкий. Да, но за четыре года дело будет прочно поставлено на рельсы, с которых уже не сойти. Тогда и решит народ, кто следующий президент. А сейчас важно не потерять уверенность, не потерять темп, не потерять лидера, который показал себя с лучшей стороны, обеспечить бесповоротность курса. Но при одном условии: ни в коем случае такое решение не может приниматься парламентом. Именно потому, что он «послушный», именно потому, что в глазах народа это превратится в «фокус», разыгранный за кулисами власти. Да такого решения и Путин не примет. А вот всенародный референдум, на котором каждый выскажется, как думает, — это был бы исторический акт: народ в порядке исключения переизбирает президента для преодоления своего бедственного положения.
РГ. На Западе уже столько написано о «царе Путине», что же там напишут в случае его переизбрания?
Бурлацкий. Во-первых, референдум не за переизбрание Путина, а за поправку в конституцию, допускающую исключение из общего правила ввиду все еще чрезвычайной ситуации в стране. Тогда в очередных президентских выборах сможет принять участие и кандидат Путин, а народ — решить, быть ему еще раз президентом или нет. В любом случае народное решение никаким юристам не оспорить. В-третьих, и это самое главное: если Путин принимает народное предложение, то с полным сознанием, что принимает на себя и все бремя ответственности за изменение положения в стране. Лично я надеюсь, что первым делом он откажется от сковывающих президента лишних функций и передаст их по принадлежности — парламенту, суду.
РГ. То есть сделается подконтрольным президентом?
Бурлацкий. Так без этого нет полноценной президентской республики. Если все эти элементы войдут в нашу политическую культуру, в культуру народа, то к концу XXI века мы станем нормальной демократической страной с высоким уровнем жизни.
РГ. Федор Михайлович, спасибо за интересную и очень актуальную беседу.
В 1976 году издательство «Международные отношения» выпустило книгу Ф. Бурлацкого «Мао Цзэдун», получившую широкое признание у читателей. В новой работе автор исследует как период деятельности Мао Цзэдуна, который в течение многих лет руководил Компартией Китая и стоял во главе страны, так и последние события. Здесь рассматриваются основные моменты идейной и политической борьбы вокруг наследия Мао Цзэдуна после его кончины и дается характеристика основных участников этой борьбы.http://fb2.traumlibrary.net.
Книга о том, как всё — от живого существа до государства — приспосабливается к действительности и как эту действительность меняет. Автор показывает это на собственном примере, рассказывая об ощущениях россиянина в Болгарии. Книга получила премию на конкурсе Международного союза писателей имени Святых Кирилла и Мефодия «Славянское слово — 2017». Автор награжден медалью имени патриарха болгарской литературы Ивана Вазова.
1990 год. Из газеты: необходимо «…представить на всенародное обсуждение не отдельные элементы и детали, а весь проект нового общества в целом, своего рода конечную модель преобразований. Должна же быть одна, объединяющая всех идея, осознанная всеми цель, общенациональная программа». – Эти темы обсуждает автор в своем философском трактате «Куда идти Цивилизации».
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Украинский национализм имеет достаточно продолжительную историю, начавшуюся задолго до распада СССР и, тем более, задолго до Евромайдана. Однако именно после националистического переворота в Киеве, когда крайне правые украинские националисты пришли к власти и развязали войну против собственного народа, фашистская сущность этих сил проявилась во всей полноте. Нашим современникам, уже подзабывшим историю украинских пособников гитлеровской Германии, сжигавших Хатынь и заваливших трупами женщин и детей многочисленные «бабьи яры», напомнили о ней добровольческие батальоны украинских фашистов.
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.
В центре эстонского курортного города Пярну на гранитном постаменте установлен бронзовый барельеф с изображением солдата в форме эстонского легиона СС с автоматом, ствол которого направлен на восток. На постаменте надпись: «Всем эстонским воинам, павшим во 2-й Освободительной войне за Родину и свободную Европу в 1940–1945 годах». Это памятник эстонцам, воевавшим во Второй мировой войне на стороне нацистской Германии.