О недугах сильных мира сего - [21]

Утверждают, что ему было присуще чувство юмора.

На смертном одре он якобы заявил:

"Горе мне, я, кажется, становлюсь богом!".

О его старшем сыне и преемнике Тите большинство историков отзывается столь похвально, что это выглядит даже подозрительно.

Тит находился у власти всего два года (79--81). В возрасте сорока двух лет он скончался от лихорадки.

Утверждают, что при его правлении не произошло ни одной казни, отношение к сенату было прекрасным, не велось никаких политических процессов. При этом нельзя сказать, чтобы не возникало заговоров против его особы (к ним, как известно, римляне питали большую склонность), однако когда такой заговор раскрывался, Тит якобы ограничивался тем, что приказывал привести заговорщиков и делал им замечание. Кроме того -- что уж совсем похоже на легенду -- Тит спрашивал о причинах их недовольства и, если следовало признание, обещал исправить положение. После чего приглашал заговорщиков на ужин...

По Светонию, Тит является автором крылатого выражения -- "Я потерял день". Так он заявил якобы однажды во время ужина, обнаружив, что за весь день не сделал ни одного доброго дела.

Правление Тита постигла крупнейшая трагедия античного Рима: 24 августа 79 года произошло страшное извержение Везувия, во время которого в раскаленной лаве, граде камней и серных тучах исчезли с лица земли цветущие города Помпея, Геркуланум и Ста-бия почти со всем своим населением. Памятью об этой трагедии до сих пор является своеобразный музей этих мертвых городов, свидетельствующий о высокой культуре жизни Рима той поры.

Но и это было еще не все: вскоре Рим охватил огромный пожар, длившийся трое суток, а потом разразилась эпидемия чумы.

При всех этих бедствиях Тит, по свидетельствам современников, проявил себя блестяще. Он лично руководил помощью пострадавшим, а когда ему показалось, что помощи недостаточно, он добыл средства, продав произведения искусства из своих увеселительных дворцов.

Итак: хвала, хвала, хвала.

Однако как соотносится эта человечность Тита с теми ужасами, которые развязали под его руководством римские войска в захваченном Иерусалиме? Госпожа история снова дает нам урок, что гуманность относительна. В провинциях, не поспевавших за метрополией, вся человечность шла стороной...

Фактом остается то, что в тени излучающего сияние образа Тита в самых черных красках предстает в истории его младший брат и преемник Домициан.

НЕРОН ПОБЛЕДНЕЛ БЫ ОТ ЗАВИСТИ. Если верить всему, что говорилось и говорится о Домициане, то пословица о троице тут явно не выдерживает критики. Династия Флавиев бесславно кончается на третьем своем представителе. Зато у руля правления он находится дольше всех из троих -- с 81 до 96 года.

Его позиция была непростой: он вступает на трон после прославленного отца и любимого римлянами брата. Их популярность и слава наверняка не оставляет его равнодушным. Находившись до сих пор в тени, он вдруг неожиданно оказывается на полном виду.

Надо сказать, что Домициану предшествовала не лучшая репутация. Когда его отец был провозглашен императором и все еще находился вместе с Титом в Иудее, Домициан в Риме уже начал выступать как -- выражаясь современным языком -- представитель "золотой молодежи" или, иначе говоря, императорский сынок. Из отдельных замечаний в "Истории" Тацита мы узнаем, что Домициану "повезло" в том, что еще перед прибытием Веспасиана во главе с его легиями в Рим был убит дядя Домициана, брат Веспасиана Сабин; что "после убийства Вителлия скорее кончилась война, чем настал мир", а также что Домициан, получив императорский титул и резиденцию, "еще не вник в заботы правителя, а уже играл в императорского сына непринужденностью своих манер в отношениях с девушками и замужними женщинами".

Однако самая важная информация этого источника -- это приведенный в нем факт, что до Веспасиана еще в Иудее дошли слухи о поведении Домициана, "что он перешагивает якобы границы своего возраста и того, что было позволено ему как сыну".

Итак, Веспасиан оставил часть войска Титу, чтобы тот сам закончил Иудейскую войну, и поспешил в Рим. И тут мы снова встречаемся с доказательством добросердечия Тита.

Согласно Тациту, "Тит перед своим уходом в долгой беседе просил отца, чтобы тот не позволил клеветникам без повода вводить себя в гнев, и чтобы к сыну показал себя непредвзятым и примирительным. Ни легии, ни флот, -сказал якобы Тит, -- не такие сильные защитники правителя, как хорошие дети. Дружеские отношения в зависимости от времени и удачи, а часто и от просьб да ошибок ослабевают, переносятся на других и обрываются; зато своя кровь для каждого неразлучна, а особенно для императоров, удачей которых пользуются и чужие, зато их несчастья постигают только ближайших родственников. Если отец не покажет хороший пример, и меж братьями не будет ладу, Веспасиан не столько смирился с Домицианом, сколько рад был братской любви Тита".

Может Сыть, определенную роль у Домициана сыграло и некоторое чувство неполноценности, хотя он никогда не признал бы этого. Скорее наоборот: он хотел не только сравняться с отцом и братом, но и превзойти их, что еще раз доканывает наше подозрение. Кроме того, его преследовала часто болезненная жажда власти. С самого начала он стремится осуществлять режим неограниченного самодержавия, не обращая внимания даже на формальные полномочия сената. Поэтому он, разумеется, быстро вступает в конфликт с сенаторской аристократией, с которой его отец и брат поддерживали хорошие отношения.