О наречиях русского языка - [28]

3) Вопросъ, какіе именно знаки ставить надъ измѣняемымъ произношеніемъ буквъ, особенно въ случаяхъ, гдѣ одна и та же буква читается на нѣсколько ладовъ, рѣшится, если для предлагаемаго словаря отлить особыя литеры, надъ которыми, вмѣсто знаковъ, должна быть выставлена маленькая буква, по произношенію; словомъ, измѣняемая буква должна быть двойная: коренная, по языку, а надъ нею — производная, по говору или наречію. Гдѣ надо показать, что буква остается при коренномъ значеніи своемъ, а не при условномъ, тамъ ставить надъ нею собственный ея же знакъ. Придыханье можно показать латинскимъ h надъ рускимъ г.

4) Наконецъ, для обозрѣнія вставочныхъ, излишнихъ противу общаго языка нашего звуковъ, чтобы лишнія буквы эти не за́стили и не затемняли корня, вставлять ихъ другаго набора, или подъ строкой, и наоборотъ, ставить на своихъ же мѣстахъ, только сверху, мелкимъ наборомъ, буквы, пропускаемыя по мѣстному говору и при малоизвѣстныхъ сокращеніяхъ, затемняющихъ смыслъ. Можно также пропускъ буквы означать ковычкой вверху, то есть апострофомъ, какъ я и дѣлаю въ словарѣ своемъ.

Кажется, предложенія эти просты и удобны; смѣю думать, что другой способъ согласованія всѣхъ противоречій отыскать будетъ трудно, а неудобствъ и возраженій — кромѣ расхода на новыя матрицы — не предвижу. Думаю, впрочемъ, что можно бы обойтись даже и безъ этого, вставляя двѣ буквы поменьше, одну надъ другою, намѣсто измѣняющейся.

Видъ и устройство словаря.

Перейдемъ къ третьему и послѣднему вопросу: какой видъ придать словарю наречій, какъ устроить и расположить его, для бо́льшей пользы и удобства? Думаю, что вопросъ этотъ родится во всякомъ, кто съ жадною любознательностію бросился на вновь вышедшій словарь Академіи и, перелистывая его, не зналъ, какъ къ нему приступиться.

Въ самой вещи, какъ употребить въ дѣло словарь, гдѣ реченія пятидесяти мѣстностей выписаны сподрядъ въ азбучномъ порядкѣ? читать безконечный списокъ этотъ, какъ книгу, нельзя: пріискать что-либо, напримѣръ, нѣтъ ли въ различныхъ мѣстностяхъ различныхъ выраженій для даннаго предмета или понятія — нельзя; доискаться, не употребляется ли въ Архангельскѣ другое выраженіе, чѣмъ въ Тамбовѣ, или чѣмъ въ Москвѣ и вообще на письмѣ, и какое именно — нельзя; разсмотрѣть, какія выраженія въ ходу въ такомъ-то наречіи, чтó въ нихъ общаго, чѣмъ отличаются они отъ мѣстныхъ словъ другой области — нельзя, ихъ не найдешь, надо читать все сподрядъ и развѣ выписывать; словомъ, въ такомъ словарѣ одна только польза, или пожалуй двѣ: во первыхъ, слова собраны, въ какомъ бы то ни было порядкѣ, и сохранятся; во вторыхъ, нашедши или услышавъ какое-либо слово, можно справиться, есть ли оно въ словарѣ, а буде нѣтъ — дополнить!

Очевидно, такое расположеніе затрудняетъ употребленіе словаря. Повторимъ: наречія нашего языка весьма близки къ языку общему, а мѣстныя реченья, почти безъ изъятія, должны войти въ общій запасъ законнаго достоянія его; вотъ главная цѣль и польза ихъ изученья. Припомнимъ снова и то, что всѣ мы плохо знаемъ по-руски, крайне нуждаемся въ рускихъ словахъ и оборотахъ, и что найти ихъ можно, конечно ужь не въ книгахъ, а въ народѣ: облегчить это изученье — вотъ назначенье словаря!

Словарь двуязычный долженъ быть расположенъ по азбучному порядку одного изъ языковъ; словарь одноязычный, съ тою цѣлью, какъ они издаются обыкновенно, для отысканія смысла сомнительнаго слова, встрѣченнаго на письмѣ, для повѣрки подлиннаго и прямаго значенья какого-либо реченія, наконецъ, для справки о правописаніи: такой словарь также не можетъ быть расположенъ иначе; но, для рускихъ, областной словарь въ такомъ видѣ неудобенъ, потому что я никогда почти не стану отыскивать въ немъ слышаннаго слова, или случай этотъ встрѣтится весьма рѣдко, а я бы желалъ, наоборотъ, знать, какія выраженья есть въ народѣ взамѣну реченія принятаго нами, по лѣни и невѣжеству, съ чужаго языка, или скованнаго нами самодѣльщиной весьма неудачно; желалъ бы видѣть, какія есть тожественыя или близкія другъ ко другу выраженья, для обозначенія различныхъ оттѣнковъ одного и того же понятія; желалъ бы также изучить реченья эти сравнительно одно съ другимъ, чтобы ознакомиться съ духомъ каждаго наречія и извлечь изъ этого какія-либо общія заключенія. Всего этого по нашему (академическому) словарю сдѣлать нельзя.

Скажемъ болѣе: для насъ гораздо важнѣе пріискать нужныя выраженья, чѣмъ знать, гдѣ именно они употребляются. Мы вообще бо́льшею частью ошибаемся, отмѣчая слово курскимъ, нижегородскимъ, потому только, что въ первый разъ его тамъ слышали: но мы слишкомъ мало знакомы съ народнымъ языкомъ и одинъ только случай даетъ намъ — особено письменникамъ — поводъ, услышать не письменное реченье. Въ общемъ Академическомъ словарѣ отмѣчены областными такія слова, которыя до нынѣ въ ходу почти повсемѣстно; напримѣръ: обѣльный, обѣтный, огни́вица, огнище, одвуконный, окарачиться, ополичить, опро́съ, очепъ, пазанки, повѣ́ть; словомъ, бо́льшая часть малаго числа словъ, отмѣченныхъ въ словарѣ этомъ областными, свойствены цѣлой половинѣ или даже всей Росіи. Также точно въ словарѣ областномъ приписаны одной губерніи слова́ довольно общія, напримѣръ: кремень (скупецъ), брота́ть (обротать), буза́, будка, буго́ръ, була́нко, бурена, валенки, варево, вата́га, вершина, ветошь, взмо́рье, вилки́ (почему же не единственое: вило́къ?), водяной, вочью, врагъ, вто́ра, гнету́чка, го́лбецъ, голубецъ, доспѣть, бальза́нка, возница и тысяча другихъ; все это слова довольно общія.