О наречиях русского языка - [21]
Особыя орловскія слова: неспуще — не очень; пото́па — грязь; сига́ть — прыгать: бодряшка — щеголь; гру́ба — печь, или труба; добышной — смышленый; жибтиться — заботиться; завере́ть — починить; изва́ра — ушатъ; брыль — картузъ; вихляться — качаться; допясться — добраться; дулебъ — безтолковый; жадовать — жадничать; мозжить — дробить, и пр. Тутъ есть и малорускія слова.
Куряне очевидно принадлежатъ къ какому-то особому племени: приземистые и плотные, широколобые, во́лосъ темно-русый или рыжій, глаза каріе; народъ работящій, но вороватый и злобный. Замѣтимъ, однако же, что уѣзды Коро́чанскій, Су́джанскій, Гайворонскій, населены почти одними малоросами.
Въ Курской, глаголы въ 3-мъ лицѣ всегда оканчиваютъ на ть, равно всегда обмѣниваютъ взаимно: ф, х и хв; вмѣсто щ ставятъ двойное шш; затѣмъ гов. я, и, вмѣсто ѣ, е: качирга́, чилавѣкъ, билена́, бяжа́ть, бялуга, ёнъ умѣить, чирисъ (черезъ), мяту́, маяго́, онъ дѣ́лая; а вмѣсто е: табѣ, сабѣ, чатыри, жана́, ражаство; ы вмѣсто а, о: уды́рить, мы́рда; и вмѣсто я: питирня́, училси́, ьидро (ядро); е вм. и: веноку́рня, видешь; йевто, йекай; у вм. ы: бувалъ, бувалача (бывалочи); г передъ гласною всегда какъ латинское h, а послѣ гласной не обращается, какъ у насъ, въ к, но въ х: снѣхъ, друхъ; м вм. в: дамно́, ромно, недамно; у вм. в: усё, усегда, успахать, у церкви, иду у поле; в вм. у: невгада́лъ, вбить (убить), входить (уходить); ѣ вм. е: живѣшь, іонъ завѣ́ть, вы паѣте; говорятъ: твѣты, зямчукъ, яны платють, чистють, тужуть; вичо́рить, вм. вечерять; маминькя, дядинькя, пенька́, чайкю, кваськю, челэ́къ, вм. человѣкъ; онъ не маги́ть (можетъ); вво́ймить (уйметъ); пер’вези, вм. перевези; правадёмши, вм. проводивъ кы двару, кы тебѣ; иногда: куго, я радёхунька; курей, платьей; Петръ — Петренеюшкя; Максимъ — Моськя; Авдотья — Донькя; Логгинъ — Лагу́ткя; что — щё. Обращикъ го́вора: Чаломъ бью, здарова жъ вамъ, а ну живы ли вы са’ѣ? Здарово живѣте! Здарова, сватъ, слава Богу; каково са’ѣ живѣте? що́ кажишь? Да що́, абъ нуждачки сваей: мамушкя хвара́я, да взманилась ей кваскю испить. Щё-жь евта ты ро́бишь? Слово робить, какъ и много другихъ малорускихъ, встрѣчаемъ мы въ Архангельскѣ и въ Курскѣ; но тамъ удареніе всегда перенесено на рускій ладъ: ро́бить, а здѣсь осталось малоруское — роби́ть.
Воронежская губернія весьма сходна съ Курскою: Новохоперскъ, Павловскъ, Богучары, по говору, почти не отличаются отъ донскихъ станицъ, а Валуйки — отъ Харькова. Сильное вліяніе малорускаго наречія замѣтно по всей губерніи, которая населилась при Алексѣѣ Михайловичѣ и Петрѣ I: первый выселилъ туда мастеровыхъ, военныхъ людей, боярскихъ дѣтей; второй — матросовъ, стрѣльцовъ, рабочихъ, также боярскихъ дѣтей, отказывавшихся отъ службы; они впослѣдствіи изъ однодворцевъ обращены на окладъ, и все это смѣшалось съ малорусами.
Здѣсь также: йонъ ходить, яны́ гаво́рють, яна пеке́ть, при чемъ это е не измѣняется въ ё. Агонь (г = h) жгеть, іонъ яго стереге́ть; іонъ ки́ня’ палкуй, яна уйде́; іонъ лазяить, ѣздяить, (въ Оренб. и др. восточ. ѣздіютъ); наѣлси, или наѣ́уси; дралси́, не бойси́; въ прилаг. произн. г какъ пишутъ: старага, малага, си́няга; у лѣ́ся (въ лѣсу), у городя, у поля; въ мене (у меня), въ тебѣ (у тебя), повтру́ (поутру); Хведотъ, Хвилипъ, куфня; но говорятъ: ахабка, бахромка; на рѣчки, у мужичкя́ и пр. Существ. срд. р. склоняются: дѣловъ, мѣстовъ, но гов. яѣцъ (яицъ), а къ нимъ идутъ прилагательныя въ родѣ женскомъ: куриная яйцо, чистая лицо, а нерѣдко и окончаніе о измѣняется на а: ета сѣна зеленая, проса крупна, пшена желтая такая, масла горькая; ружье добрая, да и дорогая; моя паште́нье; словомъ, здѣсь средн, рода нѣтъ: платье, сѣдло, зеркало — все женскаго.
Собствено воронежскихъ словъ, кажется, нѣтъ; или они довольно общи, или перенесены съ Дона, изъ Малоросіи и пр. Вотъ говоръ въ Нижнедѣвицкѣ:
Здарова, дядя Алдо́ха! Що, ай пашени́цу вазнлъ у городъ? — А то що жъ? — Ну а пачаму атдавалъ? Па дисяти съ двугривянымъ, во́сямъ у грябло! — А нашихъ рабятъ съ пашаномъ видялъ, щой? — Дядя Митяй сустрѣлси на базаря, калачи рабятишкамъ умѣ́стя пакупа́ли. Ну, послалъ жа намъ Господь сухмённая лѣта! Хлѣбушкя у поля какъ ва́рамъ павари́ла! Солнушкя-та жаря, жаря, ажно невсутерпь прихо́дя!
Въ Тамбовской, губерніи, далеко растянувшейся по полуденнику, Елатьма, Темниковъ и частію самый Шацкъ, на сѣверѣ, принадлежатъ, по говору, къ Мурому и Касимову, а вся половина южнѣе Тамбова — къ Воронежу, отъ котораго и вообще Тамбовъ, по наречію, весьма мало отличается. Въ бо́льшей части губерніи средній родъ замѣняется женскимъ; творительнаго падежа для предметовъ одушевленныхъ не знаютъ, а обходятся безъ него; един. ч. всегда идетъ вмѣсто мн. ч., въ видѣ собирательнаго; въ глаголахъ,
