О, Мари! - [210]

– Может, ты и права. Но я все-таки надеюсь… Ляг поспи, Ив, у тебя завтра напряженный день.

– Да, сейчас. Знаешь, что я вспомнила?

– Ну вот, нашла время для воспоминаний!

– Подожди. Я вспомнила, как на третьем курсе преподаватель исторического материализма, круглолицый, полный деревенский парень, настырно навязывал мне свою дружбу. На зимней сессии он не поставил мне оценку – мне, отличнице! – и предложил дополнительно с ним позаниматься.

– Да, я тоже что-то в этом роде припоминаю.

– Я, как обычно, разревелась – все-таки красный диплом оказался под угрозой! Ольга отправилась искать тебя. Нашла у Мари, она уже сдала экзамен в другой группе. Было уже под вечер. Но когда ты узнал, в чем дело, тут же примчался в университет, подошел ко мне, погладил по щеке, взял зачетку и зашел в аудиторию. Минут через пять – десять вышел, вернул зачетку с отличной оценкой, опять погладил по щеке и ушел. Я тебя даже поблагодарить не успела. Все время хотела спросить, но забывала: что ты сказал ему в тот день? Напугал, что ли?

– Дурочка, там же сидели твои подруги, как я мог при всех так поступить с преподавателем, пусть даже совсем молодым и деревенским? Просто он увидел меня и насторожился. А я проникновенно посмотрел ему в глаза и сказал, что ты активный член моей дружины. Он все понял. Но почему ты вдруг вспомнила об этом глупом происшествии?

– Да потому что все это из жизни не выкинешь, Давид. Ни этот случай, ни схожую историю с преподавателем физкультуры. Я всегда знала, что ты где-то рядом, и не могу примириться с мыслью, что тебя не будет в моей жизни.

– А скажи, раз уж мы вернулись к воспоминаниям, почему у Мари такие проблемы не возникали?

– Потому что она была убийственно холодна и считала себя выше своего окружения. А я, как ты знаешь, улыбалась всем, никогда никого резко не прерывала. Вот так и складывалось неправильное впечатление, а у кого-то возникали беспочвенные надежды.

Утром я проводил Иветту, посадил в поезд. Она шла, сосредоточенно глядя вперед, и лишь в последнюю секунду с надеждой посмотрела на меня. Я отвел глаза, понимая, что из моей жизни уходит еще одно дорогое существо – часть моей розовой, беспечной, глупой молодости.

– Спасибо, Иветка. Жизнь не кончается. Будь очень осторожна, ни с кем об этих вещах не говори, особенно по телефону. Надеюсь, я найду объяснение тому, что ты мне рассказала.

* * *

На следующий день рано утром дозвонился Варужану – тот еще спал.

– Что-нибудь случилось, Давид? – обеспокоенно спросил он.

– Варужан, скажи, пожалуйста, только постарайся без имен, чем занимается брат мадам Сильвии? Насколько я знаю, он не то ученый, не то преподаватель. Чем он может быть интересен? Ну, ты знаешь, кто у нас больше всего интересуется людьми, особенно живущими за рубежом.

– А разве ты не знал, что дядя Мари – известный авиаконструктор? Ты же в курсе, что французская авиационная и военно-авиационная промышленность – одна из самых передовых, почти наравне с Америкой. Говорят, он там занимает солидную позицию, возглавляет конструкторское бюро. Правда, об этом почти никто не знает, людям известно, что он просто ученый, преподаватель. По его стопам пошел и старший сын, которого считают восходящей звездой. Обо всем этом мне говорил в свое время Азат. Других новостей о них не имею. Почему ты вдруг заинтересовался ими?

– Да так, ничего особенного. Тогда, пожалуйста, пусть Тереза позвонит Мари и предупредит, что если появятся друзья отсюда, хорошо бы Мари с ними встретиться, но никакие просьбы не выполнять.

– Тогда, может, вообще нет никакого смысла встречаться с этими друзьями?

– Нет, это поставит под подозрение человека, который выйдет на связь.

– Что за дурацкая страна, а? – Варужан снова завел свою излюбленную тему. – Вечно кто-то с кем-то воюет, затеваются какие-то опасные игры…

– Что поделаешь! Наша страна всегда сумрачная, с плохим климатом, здесь дуют сильные ветры, часто и резко меняющие свое направление; и все, кто живет на этой огромной холодной равнине, должны быть очень и очень осторожными, чтобы не простудиться и не подхватить болезнь с непредсказуемым исходом…

Неужели этот родственник и был причиной непонятных действий по отношению ко мне, которые затевались все эти годы? То пригласили сотрудничать с органами, то начали различными способами загонять меня на армейскую службу. Теперь понятно, почему я оказался здесь, – оказывается, хотели надо мной приобрести какую-то власть, заставить пойти на сотрудничество. Ну а какое сотрудничество, с меня-то что взять? Может, просто хотели через меня выйти на родственников Мари? Вряд ли, неубедительно. Все как-то сумбурно, как вся наша жизнь. Хотя, разве можно искать логику в действиях наших органов?

Должно быть, информация о знаменитом дяде Мари дошла до соответствующих служб, вот они и пробуют самые разные варианты по линии внешней разведки или технического шпионажа. По тем или иным причинам идея оказалась нереализованной, но не снятой с повестки дня, а советские спецслужбы никогда не скупятся. Вспомним хотя бы Розенбергов или другие аналогичные случаи.

Да, к сожалению, человек не может даже предположить, от каких неожиданных факторов зависит его судьба, и многие события в нашей жизни не поддаются логическому объяснению. Кто знает, как будут дальше складываться обстоятельства? Одни зависят от тебя, а другие затрагивают твою жизнь и судьбу независимо ни от твоих желаний, ни от твоих поступков.