О, Мари! - [11]

«Верхний этаж» криминала занимали «коронованные» воры и их подручные. Районы города были поделены между ними. Даже домохозяйки знали, в каком районе кто хозяин. Имена «авторитетов» произносились со страхом и уважением. Впрочем, серьезный криминал для обычного гражданина не был особенно заметен, а вот хулиганствующие группы, как я уже говорил, не давали людям покоя и были у всех на виду. Прохожие на улице могли стать свидетелями жестоких разборок группировок из различных районов города, вооруженных арматурой, палками, иногда даже оружием. Люди боялись в вечернее время выходить на улицу, пользоваться общественным транспортом, отпускать детей, особенно девушек, одних в школу или в институт.

Мы жили в центре города, который был относительно благополучным. Но случайное пребывание в незнакомом районе, особенно на окраине, нередко заканчивалось очень печально: при сопротивлении человека могли покалечить, отбить почки, выбить глаз, даже убить. Такая же картина наблюдалась и в Москве, и в других городах страны.

В больших индустриальных центрах – Донбассе, Новокузнецке, Ростове-на-Дону – все было еще круче. Улицы заполонили милиционеры в сопровождении двух-трех солдат, вооруженных автоматами. Но и это не спасало положение, ведь разместить патрули возле всех школ, кинотеатров, в других общественных местах было невозможно. К тому же их работа была малоэффективна.

Второго марта 1959 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли Постановление «Об участии трудящихся в охране общественного порядка в стране». Это постановление стало основным политическим и юридическим документом, определявшим задачи, полномочия и формы организации добровольных народных дружин (ДНД) вплоть до середины 1970-х годов. Руководство страны фактически признало свою несостоятельность в защите граждан от преступности. В Ленинграде некоторые крупные организации, фабрики и учебные заведения угрожали забастовкой, если не будут предприняты действенные меры по ликвидации хулиганского разгула. Поэтому первые добровольные народные дружины были сформированы именно в Ленинграде, и вскоре их численность достигла пятнадцати тысяч человек.

Объединив разрозненные силы интеллигенции, студенчества, работников многочисленных НИИ, фабрик и заводов, дружины очень быстро и резко изменили расстановку сил в борьбе с уличным хулиганством. Они создавались в каждом учреждении, даже с преимущественно женским контингентом. За каждой был закреплен офицер-оперативник. Дружинникам выдавали специальные удостоверения, а штабы ДНД размещали на нижних этажах административных зданий. В тесных комнатах, занятых многочисленными комсомольскими комитетами, по вечерам становилось еще многолюднее, так как размещенные там оперотряды разворачивали бурную деятельность.

Наш юрфак поголовно был принят в оперотряд университета. Одновременно был создан самостоятельный отряд, куда включили и меня с однокурсниками. Нежданно-негаданно для меня начался новый этап познания жизни. Фактически наши действия являлись узаконенным насилием над частью наших сограждан, но тогда мы этого не осознавали. Да и нельзя не признать, что во многих случаях жестокость была обоснованной. В стране вечного беззакония другой язык был непонятен…

Вновь созданные дружины наделялись широкими полномочиями – в частности, они имели право задерживать человека, доставлять его в милицию, составлять акты о задержании. Но, к сожалению, в обществе, не знавшем демократических традиций и не привыкшем уважать закон и правовые институты, дружины быстро перешагнули границы допустимого. Морально и психически неподготовленные люди под лозунгом борьбы с хулиганами и тунеядцами совершали многочисленные противоправные действия, а иногда и преступления. Вместе с хулиганами начали притеснять стиляг, девушек, одетых в короткие юбки или просто выглядевших вульгарно, бородатых художников, молодых писателей. Особенно жестоко расправлялись с геями: избивали до потери сознания, издевались и унижали. Оперотряды по звонкам соседей врывались в дома, где проводились «голубые» вечера – это означало, что там при свете голубого абажура (почему голубого, не понимаю до сих пор) торшера танцевали пары, а на столе стояли бутылки дешевого вина, ликера, хереса. Пойманных на таких вечеринках молодых людей потом вызывали на заседания комитета комсомола, могли наложить на них взыскание или даже исключить из ВЛКСМ. А это могло создать серьезные проблемы с последующим трудоустройством, не говоря уже о вступлении в партию.

Задержанные оперативниками хулиганы и уличная шпана также подвергались жестоким избиениям. За найденное в кармане холодное оружие (нескладной нож) могли покалечить, избить до смерти. Хулиганы, грабители, наркоманы (тогда героин и другие тяжелые наркотики химического происхождения не использовались, из Средней Азии через Азербайджан в Армению попадали большие партии гашиша и марихуаны) пытались убежать и даже сдаться в милицию. Но оттуда их возвращали в ДНД, со смехом объясняя, что в этом деле должны разбираться дружинники. Если знакомые и родные не могли быстро прибежать в оперотряд и уговорить дружинников отпустить их сына или друга, то практически любое физическое воздействие по отношению к правонарушителю было гарантировано, и мало кто захотел бы оказаться в штабе ДНД второй раз.