О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 1: 1899–1927 - [13]

Шрифт
Интервал
– обидно. Вчера у меня была Хотяинцева[120] с Элей[121], сидела болтала, хотела прийти сегодня утром писать меня в халате с мехом на шее и трепаной, но почему-то не пришла. Ходит ко мне Ольга[122], читает вслух, а то я много не могу читать, глаза болят, и слаба. Был у меня Бунин[123], узнал из газет, что я больна, пришел. Сердится и негодует на тебя, что ты его не известила, ему так хотелось ехать с тобой! Какой-то он растрепанный, глаза болезненные, не знает, куда себя деть. Говорит, что поедет или в Ялту, или в Ниццу. Я его сильно уговаривала ехать в Ялту. Хотел зайти на днях.

Антон, по-видимому, в восторге от Ниццы, пишет, что и климат и природа прямо райские после Крыма. Окна настежь, розы цветут, тепло, даже, говорит, не верится; все ходят в летнем. Виделся там с Макс. Ковалевским[124], с художн. Якоби[125]. Меня беспокоят мои письма. Он должен был получить уже моих два письма, а не получал еще ни одного, и потому я получила вчера недоумевающее письмо[126]. Непонятно!

Как мне тебя не хватает, Машечка, родная моя! Ты бы сидела со мной, мне было бы хорошо, тепло. Ты бы читала мне! Завтра, по традиции, зажигаем елку, соберутся все родичи, и Ольга с мужем, звала я Льва Ант.[127], не знаю, придет ли. Мне очень хочется сейчас увидать твой «руль» и потрогать его.

А ты думаешь обо мне? Небось хозяйничаешь вовсю. А с праздником-то я не поздравила тебя! Ну, целую, желаю всего лучшего – отдыха, легкой души, прогрейся вся южным солнцем и привези мне кусочек. Напиши, что делаешь. Как твоя комната, балкончик, тебе приятно?

Целую крепко и нежно мою Машу. Ольга.

Наши шлют привет тебе и Евгении Яковлевне. Желают веселых хороших праздников. Кланяйся от меня и поздравь с праздником Марьюшку и Арсения[128]. Поклон всем, кто меня знает. Ольга

16. М.П. Чехова – О.Л. Книппер

27 [декабря[129] 1900 г. Ялта – Москва]

Милую мою Олечку крепко обнимаю и целую, поздравляю с праздником[130] и наступающим Новым годом. Желаю быть счастливой и своим счастьем зацепить и меня немножко. Привязалась я к тебе и полюбила тебя очень сильно, да не будет это мне во вред… Пусть новый год даст нам душевный мир и покой – будем надеяться… А нашему любимцу полного выздоровления пожелаем. Получили от него три письма, чувствует себя он хорошо, восхищается природой.

Здесь только сегодня стало пригревать солнышко, а то было сыро, неприятно, шел все время дождь, хотя было тепло. Я дала такого маху, не взявши осеннего пальто, в мехах жарко! В саду цветут розы, гвоздики и хризантемы, положу тебе в письмо несколько лепестков. Вчера целый день была у нас жизнерадостная бабушка Надежда Иван.[131]. Порхали по всем трем этажам, играли на пианино, много говорили о тебе, вкусно ели и пили, вечером я ее отвезла домой, а сама поехала на бал в курзал, бал был костюмированный. Такая мерзость, безвкусица, что меня стошнило, и пораньше уехала я с удовольствием домой. Лица у всех какие-то убитые. Алексин и Альтшуллер[132] сидели, повеся носы, мрачные, как преступники, тоскливо им бедным тут.

Комната моя по-прежнему очаровательна, да и весь дом слишком приятен. Жаль, что у тебя мало радостных воспоминаний осталось от пребывания твоего у нас, в этом доме!.. У меня, наоборот, поэзия почти совершенно стушевала все грустное. Мне очень приятно, покойно, сытно, вкусно, только не достает тебя, мне хотелось бы поделиться своим покоем, удобством с тобой, моя дорогая. Сплю я очень много, даже стыдно. Гостям не особенно рада. Ночевала у меня Званцева[133], но я чувствовала себя страшно стесненной… Негодяй Бунин, ведь мы с ним условились, что он все равно поедет, телеграфирую я ему или нет. Приехавши в Ялту, я ему послала телеграмму с просьбой приехать, но она, вероятно, его уже не застала. Скажи ему, чтобы он как можно скорее приезжал в Ялту, пришло много писем на его имя и повестка на бандероль. Комнату ему приготовили и ждем каждый день. Если не приедет, будет большое свинство. Мать довольна, что приехала, и уже с ужасом не думает, что останется одна. Она очень тебя благодарит за письмо, я тоже благодарю за письмо, очень печально, что ты все еще хвораешь, желаю поскорее выздороветь и окрепнуть. Поклонись Владимиру Леонардовичу, Эле Иван. и дядюшкам. Маме я напишу отдельно. Твоя Маша.

Целую тебя еще раз и жду от тебя еще письма.

Поклонись Попошкам и Мумушкам.

Если не трудно будет, побывай у меня на квартире, посмотри, что там делается, нет ли беспорядков. Кучукой, по-видимому, не продали, от Коновицера нет никаких известий[134]. Жаль!

Забыла фамилию вашей артистки, которая теперь в Ялте[135], напиши.


>Год по содержанию.

17. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

29-ое дек. 1900 г. [Москва – Ялта]

С Новым Годом, с новым веком, милая моя южная, далекая, любимая Машечка!

Как ты встретила ХХ век? Наверное, спала, или болтала с Буниным? Он, если я поняла, остановился у вас, или нет? Ты, я думаю, все-таки довольна, что он там, возни ведь с ним нет, правда?

А мне скучно без тебя, хочу видеть тебя, прямо-таки тоскую без тебя. Чувствуешь ты, противная гадюка? Или на юге все позабыла?

Я теперь выздоровела, хотя еще здорово кашляю и сморкаюсь. Вчера опять адски болела голова, т. ч. «Садко» пропал для меня. В первый свободный вечер пошла в оперу с мамой и Николашей

Продолжить чтение
Еще от автора Ольга Леонардовна Книппер-Чехова
О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 2: 1928–1956

Участники этого более чем полувекового диалога занимают видное место в культурном ландшафте страны. Ольга Леонардовна Книппер-Чехова (1868–1959) – одна из основательниц прославленного Художественного театра, выдающаяся актриса, воплотитель лучших его традиций. Мария Павловна Чехова (1863–1957) – собиратель и хранитель архивного наследия своего великого брата, создатель Дома-музея в Ялте, сумевшая сделать его центром культурной жизни Крыма и ставшая при жизни его легендарной фигурой. В их переписке отражаются и исторические события, и каждодневный культурный и бытовой обиход, меняющийся вместе с эпохой.

Рекомендуем почитать
Невилл Чемберлен

Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».

Победоносцев. Русский Торквемада

Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.

Великие заговоры

Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.

Фаворские. Жизнь семьи университетского профессора. 1890-1953. Воспоминания

Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.

Южноуральцы в боях и труде

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Кто Вы, «Железный Феликс»?

Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.