О конце мира - [6]

Шрифт
Интервал

.


Раскрывать печати – дело не наше, а Самого же Господа (см. Откр. 5:4-5, 6:1-3). Поэтому не только отдельным членам, но и всей Церкви (Откр. 5:2-3) не под силу раскрывать заранее – закрытое. А только история, руководимая Самим Господом (а следовательно, Он Сам – в действиях истории), раскрывает эти печати с тайн… Но и опять – не с лет, а лишь с событий.


Поэтому если бы и целый Собор стал касаться этого предмета, то он мог обсуждать лишь какие-либо принципиальные и общие вопросы (хилиазм, отношение к «арифметическому богословию» новоизмышленному и т. п.), а никак не детали текста, и уж тем более не дерзнул бы «считать» сроки, если только он был бы под руководством Святого Духа и хотел слушать Главу Своего Христа Господа. Поэтому и Вы неправильно думаете, пиша: «Такие вопросы могут быть решаемы лишь соборно, всею Церковию»… Не будет она заниматься грешным и запрещённым делом. Тем более, что этот вопрос уже был в Церкви – и ею ОТВЕРГНУТ. А основной Закон Церковных постановлений: НЕ ПЕРЕСМАТРИВАТЬ И НЕ ПЕРЕРЕШАТЬ ПРОШЛОГО (и именно догматического, вероучительного), что было решено. Это я знаю точно по Деяниям Собора.


2. Об этом (то есть о голосе Церкви) я хочу немного написать ещё.


Если некоторые из отцов и дозволяли себе нечто подобное (Палий, Иустин, Ириней), то замечательно, что большей частью это учение прививалось к еретикам и сектантам: гностик[14] Керниф, эбиониты[15], монтанисты[16], аполлинариане[17], в новое время – анабаптисты[18] с социалистическим оттенком, теперь – адвентисты[19]. Уж это одно должно заставить относиться не только подозрительно, а и прямо отрицательно: «Скажи мне, с кем ты знаком (или дружишь, соглашаешься), и я тебе скажу, кто ты таков», – говорит пословица.


Например, на I Вселенском Соборе союзниками Ария были языческие философы; уже это одно отталкивает… Теперь: «тысячелетники» – друзья социалистов по мечте о «земном рае»… Опасное содружество… Нет ли общности в вожделениях социалистов и антисоциалистов эмигрантов?! Несомненно есть: материалистическое представление земного «Царства Божия»[20].


А я уже выяснил Вам в предыдущем письме, что природа Царствия Божия – «а-материалистична» (здесь, на земле; а «там» будет «новое небо, новая земля», «новая тварь», «тело духовное»). И в этом – корень вопроса и ответов: Царство Божие – Благодать Св. Духа.


И духоносные Святители Церкви были решительными противниками хилиазма: свт. Василий Великий, свт. Григорий Богослов, свт. Епифаний Кипрский. Последний в своих книгах «О ересях» (или «Панарий») специально разоблачает и эту ересь (77-я ересь). После этого находятся дерзатели!


Наконец, II Вселенский Собор осудил учение Аполлинария вообще, а в частности и его мечты о хилиазме; потому внёс в символ веры (в 7-й член) слова: «Егоже царствию не будет конца», а следовательно, и перерыва…


3. В заключение я снова возвращусь к настроению и поведению высчитывателей: ну, хорошо! допустим, они (занимаясь запрещённым делом) «дошли», что будет конец мира в… году… Ну, а дальше что же они будут делать? Или у Вас, в Париже, делают? Неужели опять пересчитывать?.. Ясно: нужно ГОТОВИТЬСЯ к приближающемуся концу, то есть каяться, бороться со грехом, приобретать БЛАГОДАТЬ БОЖИЮ (а люди даже не замечают отсутствия её у себя), одним словом: СПАСАТЬ ДУШУ.


Поэтому скажите им: ну, скорее кончайте свою арифметику – да принимайтесь за дело! А иначе уподобитесь девам с пустыми лампадами. Где же вы были? – спросит неожиданно пришедший Жених. – Мы высчитывали час Твоего прихода. – Идите, не знаю вас: двери закрыты. – «Пробогословствовали»…


Свт. Григорий Богослов говорит: богословствовать можно не всякому, не всегда и не перед всеми. А преп. Иоанн Лествичник: кающийся не должен богословствовать.


А нынешние люди от спиритизма бросаются… в Апокалипсис… Всё эта несчастная болезнь Евы: «Будете яко бози», «всё узнаете» тайное… А нужно-то было: послушание Господу да обрабатывание рая… За любопытство же изгнаны были оттуда…


Кстати: ныне пелось о рае (всенощная пред Прощёным воскресеньем).


Просил бы я Вас (не для осуждения) присмотреться к душевному облику сих новых гадателей и написать мне, для проверки моих предположений: кто они? каковы по жизни? со средствами ли? их предыдущее духовное состояние? степень их политических исканий? предшествующее материальное и социальное положение?


На этом можно бы и закончить. Но остаётся один ещё смущающий пункт.


4. «Говорили старцы»…


Прежде всего нужно проверить: кто именно? Что! говорили? Неужели о точных сроках (годах)? Неужели о тысячелетии?.. Не верю…


А если говорили, то это старцы не от Бога – или же на этот раз Бог допустил им ошибиться… Иногда и отцы заблуждались.


В частности: о конце мира, как Вы хорошо знаете из Послания к Солунянам[21], – ошибались первохристиане; ошибались и некоторые из отцов V в., например, бл. Августин (кажется) думал о близком конце; у святителя Тихона Задонского есть указания на близость конца и на осуществление пророчеств (но годов он не высчитывал и хилиазму не учил, конечно). И однако – ещё мир продолжает быть… В последний XIX и XX век особенно стали напряжённо ждать близости конца. Распространённая книга Нилуса даёт достаточно материалу. Присоедините ещё и о. Иоанна Кронштадтского. Может быть, с начала мира христианского не было у христиан такого предчувствия близости конца, как теперь… И даже по всему миру… И много оснований к тому…


Еще от автора Вениамин
Два сорокоуста

ДВА СОРОКОУСТАМИТРОПОЛИТ ВЕНИАМИН ФЕДЧЕНКОВ.


О вере, неверии и сомнении

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Беседы о Литургии

Митрополит Вениамин (Федченков) (1880–1961) — выдающийся иерарх Русской Православной Церкви, замечательный духовный писатель. Он сослужил св. Иоанну Кронштадтскому, участвовал в Поместном Соборе РЦП 1917-18 гг., епископ в армии генерала Врангеля, вместе с которым эмигрировал в Константинополь. Далее были — Сербия, Чехия, Парижский Богословский институт. В 1947 г. Владыка возвращается в Россию и назначается последовательно на кафедры: Рижскую, Ростовскую, Саратовскую. Последние годы своей жизни провел в Псково-Печерском монастыре.Книга "Беседы о Литургии" является фрагментом книги «Царство Святой Троицы» и даёт возможность ощутить, какой великий чудный дар дан нам, людям, Господом в богослужении, в таинстве Причащения; понять смысл совершающегося во время праздника, а также осознать неразрывность этого — земного — и «того» — Небесного — мира, которую столь отчетливо ощущал сам Владыка Вениамин.


Всемирный светильник. Преподобный Серафим Саровский

Имя преподобного Серафима Саровского знает каждый русский человек. О нем написаны десятки книг и снято множество фильмов. При жизни к нему стекались тысячи. После смерти - миллионы. Его молитвенное предстояние хранит наше Отечество, спасает и излечивает множество людей. Каждый человек должен знать жизнь святого старца Серафима, учась у него Вере и Любви, подражая ему в мудрости.      Автор этой книги тоже удивительный человек - русский православный архиерей, Епископ Армии и Флота Белой Армии Врангеля, прекрасный проповедник, замечательный духовный писатель, дипломат и монах-аскет - митрополит Вениамин (Федченков)


Отец Исидор

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Небо на земле

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Гиммлер. Инквизитор в пенсне

На всех фотографиях он выглядит всегда одинаково: гладко причесанный, в пенсне, с небольшой щеткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой – похожий скорее на школьного учителя, нежели на палача. На протяжении всей своей жизни он демонстрировал поразительную изворотливость и дипломатическое коварство, которые позволяли делать ему карьеру. Его возвышение в Третьем рейхе не было стечением случайных обстоятельств. Гиммлер осознанно стремился стать «великим инквизитором». В данной книге речь пойдет отнюдь не о том, какие преступления совершил Гиммлер.


Сплетение судеб, лет, событий

В этой книге нет вымысла. Все в ней основано на подлинных фактах и событиях. Рассказывая о своей жизни и своем окружении, я, естественно, описывала все так, как оно мне запомнилось и запечатлелось в моем сознании, не стремясь рассказать обо всем – это было бы невозможно, да и ненужно. Что касается объективных условий существования, отразившихся в этой книге, то каждый читатель сможет, наверно, мысленно дополнить мое скупое повествование своим собственным жизненным опытом и знанием исторических фактов.Второе издание.


Мать Мария

Очерк этот писался в 1970-е годы, когда было еще очень мало материалов о жизни и творчестве матери Марии. В моем распоряжении было два сборника ее стихов, подаренные мне А. В. Ведерниковым (Мать Мария. Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. – Париж, 1947; Мать Мария. Стихи. – Париж, 1949). Журналы «Путь» и «Новый град» доставал о. Александр Мень.Я старалась проследить путь м. Марии через ее стихи и статьи. Много цитировала, может быть, сверх меры, потому что хотела дать читателю услышать как можно более живой голос м.


Берлускони. История человека, на двадцать лет завладевшего Италией

Алан Фридман рассказывает историю жизни миллиардера, магната, политика, который двадцать лет практически руководил Италией. Собирая материал для биографии Берлускони, Фридман полтора года тесно общался со своим героем, сделал серию видеоинтервью. О чем-то Берлускони умалчивает, что-то пытается представить в более выгодном для себя свете, однако факты часто говорят сами за себя. Начинал певцом на круизных лайнерах, стал риелтором, потом медиамагнатом, а затем человеком, двадцать лет определявшим политику Италии.


Герой советского времени: история рабочего

«История» Г. А. Калиняка – настоящая энциклопедия жизни простого советского человека. Записки рабочего ленинградского завода «Электросила» охватывают почти все время существования СССР: от Гражданской войны до горбачевской перестройки.Судьба Георгия Александровича Калиняка сложилась очень непросто: с юности она бросала его из конца в конец взбаламученной революцией державы; он голодал, бродяжничал, работал на нэпмана, пока, наконец, не занял достойное место в рядах рабочего класса завода, которому оставался верен всю жизнь.В рядах сначала 3-й дивизии народного ополчения, а затем 63-й гвардейской стрелковой дивизии он прошел войну почти с самого первого и до последнего ее дня: пережил блокаду, сражался на Невском пятачке, был четырежды ранен.Мемуары Г.


Тот век серебряный, те женщины стальные…

Русский серебряный век, славный век расцвета искусств, глоток свободы накануне удушья… А какие тогда были женщины! Красота, одаренность, дерзость, непредсказуемость! Их вы встретите на страницах этой книги — Людмилу Вилькину и Нину Покровскую, Надежду Львову и Аделину Адалис, Зинаиду Гиппиус и Черубину де Габриак, Марину Цветаеву и Анну Ахматову, Софью Волконскую и Ларису Рейснер. Инессу Арманд и Майю Кудашеву-Роллан, Саломею Андронникову и Марию Андрееву, Лилю Брик, Ариадну Скрябину, Марию Скобцеву… Они были творцы и музы и героини…Что за характеры! Среди эпитетов в их описаниях и в их самоопределениях то и дело мелькает одно нежданное слово — стальные.