О ком молчит Вереск - [25]
— Если качественно отсосешь у папочки Бо, получишь кроватку рядом с ним и толстое одеяльце, прикрывать твой упругий зад.
— Папочка Бо не боится, что ему оторвут яйца и засунут их прямо в задницу? — спросил невозмутимо и прошел вперед, выискивая взглядом свободную кровать.
— Что ты сказал? Уе*ок! Войти в камеру позволю только после того, как проглотишь мою сперму!
Схватил Сальву за плечо и развернул к себе. Понятно, значит все же придется полакомиться мяском.
— Думаешь? — переспросил итальянец и отшвырнул сверток с вещами на пол.
— Знаю! Закрыть глазок! — рявкнул Бо, и его шестерки тут же набросили тряпку на дверь.
В руке у здоровяка самодельный нож из осколка стекла, прикрученного к отломанной ручке столовой ложки. Стекло поблескивает в свете длинной "дневной" лампы, окруженной тучей мошкары.
— Вначале я изуродую твое личико, малышка, а потом загоню тебе в глотку свой болт.
Сальва посмотрел на шестерок, на деда, на зарешеченное окно. Если здоровяк его завалит, шансов не будет. Значит, придется зверствовать… Значит, можно себе разрешить выпустить голодное животное и дать ему устроить пиршество.
— Зассал? Давай, становись на колени, и все будет кончено.
Мартелли ухмыльнулся и медленно опустился на колени. Все тело потряхивало от пульсации крови и нарастающей волны адреналина. Рот наполнился слюной.
— Тьфу…итальянская соска. — сказал кто-то, и шестерки разбрелись по кроватям наблюдать за зрелищем.
— Соска Бо, — довольно пробурчал чернокожий и принялся доставать свое хозяйство. Удар Сальвы был молниеносным. Кулаком прямо между ног ублюдка. Он практически услыхал, как в трусах Бо заплескалась яичница. От неожиданности, взвыв от боли, тот выронил нож, Сальва его схватил и вонзил лезвие в ногу, близко к паховой артерии.
— Я же сказал, что ты сам у себя отсосешь.
Здоровяк завалился на спину, обливаясь кровью, Сальва навис над ним и дернул лезвием в ране.
— Ааааааааа, — пищал Бо, извиваясь под озверевшим Сальвой. Шестерки было кинулись на помощь, но обезумевший итальянец обвел их взглядом серийного убийцы, и они попятились назад.
— Выбирай, Бо. Или я перережу тебе артерию, и ты сдохнешь, истекая кровью, или ты прямо сейчас назовешь меня Пауком и своим хозяином.
— Пошел на х*й! — Сальва дернул рукой, и Бо вскинулся от боли. — Не надо! Конченый! Больной ублюдок! Ты реально…ублюдок!
— Паук! Повторяй за мной! Па— у-к!
Покручивая рукой и заставляя здоровяка дергаться и пищать от боли.
— Па-у-к!
— Мой хозяин — Паук! Давай!
— Хозяин Паук! Бля***ь, я истекаю кровью! Пощадииии…Паук…врачаааа!
— Вот и молодец! Все правильно! Паук! Сейчас отпущу тебя! — погладил быстро кивающего, обливающегося потом Бо по щеке и со всей дури вонзил лезвие между ног. — Мой евнух Бо!
Конвоиры влетели сразу же после этого, ударами дубинок отогнали Сальву от здоровяка, потащили куда-то по коридору и швырнули в изолятор. Ближе к вечеру его избили еще раз и подвесили за руки на несколько суток.
Он висел, с выкрученными руками, залитый кровью идиота Бо и…и думал о ней. Наверное, это была единственная отрада. Думать о ней. Вспоминать ее лицо, ее сиреневые глаза, ее шелковистые волосы. Он прикрывал болезненные от яркого света веки и вспоминал…
***
— Эй, Верзила, скучаешь?
К нему никогда сюда никто не приходил. Это было запрещено. Яма — позорное место, куда отец швырял непокорного сына, и с этого момента он считался прокаженным. А она пришла…неслыханно. Сумасшедшая дурочка.
— Та нет. Это охрененно веселое место.
А сам на лицо ее смотрит и думает о том, что никогда не видел девчонку красивее. Все эти соски, которые увивались вокруг него, раздвигали перед ним ноги, просто шавки. Не то, что она. Вереск — королева. Вереск недоступная, красивая, чистая, как вода из горной реки. Его Вереск. Он никогда и никому ее не отдаст.
— На. Лови ужин.
Швырнула ему вниз пакет.
— А теперь меня лови.
— Э неет, малая. Так не пойдет. Тебе здесь нечего делать. Давай, чеши в свою комнату.
Не хватало, чтоб она увидела его окровавленную спину… а под новыми ранами и старые шрамы.
— Ты чего раскомандовался? Я спину тебе намажу. Я видела, как тебя били… твой отец, он… не должен был так. Это неправильно и.… мне жаль, что он так с тобой поступил из-за меня.
И эта ее жалось, то, что, оказывается, все знала, вызвало дикую ярость. Желание сдавить ее тоненькую шейку и заставить забрать свои слова обратно.
— Вон пошла, я сказал!
Уже грозно, сцепив зубы.
— Не хер меня жалеть! Засунь свою жалость себе в задницу и чеши отсюда!
Ну вот так. Правильно. Пусть обидится и валит отсюда. Но вместо того, чтобы уйти, чокнутая прыгнула в яму.
И он поймал. Подхватил на лету, сдавил огромными руками. Ощутил под пальцами хрупкое тело, нежные изгибы и затрясся весь, задрожал от понимания, что коснулся ее, что вот так сжимает ладонями.
— Дурааа! Ну ты и дура, Вереск!
— А ты грубый и злобный Верзила! Отпусти — задавишь! Поворачивайся и снимай свою рубашку. И не думаю тебя жалеть. Понял? Даже дуть не стану! Пусть щиплет! Буду наслаждаться твоими стонами боли.
Ухмыльнулся косо, а во взгляде вызов.
— Нужно очень постараться, чтобы сделать мне больно, малая.
У меня отняли все. Лишили имени, средств к существованию и даже лица, но за все приходит расплата. Я собираюсь отомстить и вернуть самое дорогое, что у меня отобрали. Какой ценой? Это не имеет значения. 18+!
Я — собственность Аднана ибн Кадира, бедуинского шейха. Нет, это не фантастика, это наше время и моя страшная реальность. Безмолвная невольница, у которой отобрали даже имя, я должна попытаться выжить. И никому нет дела до моих мучений и слез, потому что зверю все равно, что чувствует его вещь. Он не умеет любить, он умеет дарить только боль.
Я думала, что ужасы в чужой стране остались позади, а зияющая дыра в сердце будет кровоточить вечно воспоминаниями о недолгом счастье, пока я пытаюсь жить дальше ради своего ребенка… Но однажды прошлое жестоко ворвалось в мою, казалось бы, неприметную жизнь и обрушилось на меня волной невыносимых страданий и чудовищной лжи, возвращая обратно в самый дикий кошмар…
Женя прожила в браке с мужем более двадцати лет. У них три чудесные дочки. Но однажды она узнает о предательстве и измене мужа и они расстаются. Женя изо всех сил пытается строить новую жизнь, пока ей вдруг не звонят из больницы и не просят приехать за Кириллом, который получил травму и ничего не помнит. Что это? Насмешка судьбы или шанс начать все сначала? Ведь Женя по-прежнему любит Кирилла, но прощать его не намерена.Содержит нецензурную брань.
На Олю в подъезде нападает компания молодых «отморозков», они пытаются ее изнасиловать и отобрать сумочку. В последний момент ей удается избежать ужасной участи, а через время семнадцатилетняя дочь Оли знакомит мать со своим парнем и та узнает в нем одного из тех самых несостоявшихся насильников. С этого момента вся жизнь Ольги и ее семьи вывернется наизнанку.
Первая любовь, жажда свободы. Я сбежала. Бросила отца, учебу, подруг и вылетела в Стамбул, чтобы встретиться со своим любимым… Но вместо этого оказалась совсем в другом месте. В самом настоящем пекле без надежды на освобождение и без права на жизнь. Найдет ли меня здесь кто-нибудь? Неизвестно. Меня больше нет. ВНИМАНИЕ! Ремейк серии «Любви за гранью». Могут быть и будут повторения в тексте! Похожий сюжет (параллельная линия с Максом и Дашей)! Похожие диалоги из ЛЗГ и тд. Но именно в этой книге будет новейшая своя линия, в ЛЗГ ее нет, но все же это адаптация.
Роман "Мне бы в небо" – это история о том, как одно особенное лето может перевернуть весь внутренний мир, как один особенный человек может разбудить в сердце всю палитру чувств, как случайные знакомства могут изменить представления о дружбе, семье и о своей роли в круговороте собственной жизни. Эта история про искренность, смелость и любовь, которая принесет лучи солнечного света в повседневность читателя.
Что сказать об этом парне? Формально, он на 100% мне не подходит. Его электронные письма отчасти раздражают и отчасти смешат. Хорошо, больше смешат, чем раздражают. Они так освежают. Меняют. Волнуют. Но когда я стою рядом с ним, мурашки бегут по телу, и я ловлю себя на мысли, что жизнь состоит из размышлений о его электронных письмах. Встречайте умную, сексуальную девушку, озабоченную карьерой, нью-йоркского сноба – Чарли Ричардс. У нее есть все, кроме счастья, до той поры, пока она не встречает Лэйтона Гриффина.
Любовь была моей слабостью. В свете истины ничего не скроешь. Дерек зажег искру в моем сердце, подарил надежду на любовь, которую я уже не ожидала найти. Тем не менее, нашей связи не хватало элемента, способного ее разжечь. Ослабленные обидой, наши отношения развалились под тяжестью лжи, медленно превращаясь в пепел. Ради него я принесла себя в жертву и поплатилась за это. К тому моменту, как Брендон вошел в мою жизнь, тоска льдом сковала мое сердце. Но судьба не закончила со мной. Его кристально-голубые глаза и нежные прикосновения возродили желание, замершее глубоко внутри.
Как только я ее увидел, она пробудила что-то глубоко во мне. Дикую потребность. Отчаянное желание. Она потеряна, одинока и нуждается в укрытии на время шторма. И я сделаю гораздо больше, чем согрею ее. Я ее заполучу. Некоторые считают, что не бывает никакого «долго и счастливо». Но сегодня все изменится. Я покажу ей, что я — больше, чем мужчина гор. Я — ее чудовище.
В первый раз, когда я встретил её, мне захотелось ударить её. Во второй раз, я знал, что хочу её. А в третий раз, джентльмен промолчит. Так что думаю, хорошо, что я не джентльмен… верно? Давайте сразу же с этим разберёмся: я люблю женщин. Мне нравится, как они выглядят. То, как они пахнут. То, как они себя чувствуют. Особенно, как они себя чувствуют. И я поставил перед собой цель, отыметь всех женщин, которые разделяли со мной постель. Потом я встретил её. Сумасшедшая, как чёрт и совершенно не заинтересованная во мне.
Его зовут Ройал, но он вовсе не прекрасный принц. Он вообще к принцам отношения не имеет, хотя, наверное, можно сказать, что я когда-то любила его. Он лучший друг моего старшего брата. Пока мы росли, Ройал обедал у нас каждую субботу, беспощадно дразнил меня и делал вид, что я раздражаю его. Когда я стала достаточно взрослой, он пригласил меня на первое в моей жизни свидание. Ройал научил меня водить машину. Сопровождал на выпускной бал. Подарил мне мой первый поцелуй… среди всего прочего. С ним я испытала вкус первой, всепоглощающей и удивительной любви с бессонными ночами. Впереди у нас была целая жизнь.
Он нашел меня. Самый страшный палач клана. Его боятся до смерти. В его руках безмерная власть, он безжалостен, жесток и опасен. Одно только имя вызывает ужас и желание стать на колени. Окруженный преданными убийцами Паук, которому никто и никогда не отказывал… Кроме меня. — Продолжайте церемонию, падре! Жених мертв, да здравствует жених! Шикарная замена! Поверьте! Он насвистывает марш Мендельсона, а я зажимаю руками уши и смотрю в кровавую темноту. Я знаю, кто это… я знаю, за что…Тяжело дыша, чувствуя, как по щеке стекает струйка чужой крови, я отрицательно качаю головой и смотрю на этого дьявола, на это исчадие ада, на свой самый жуткий кошмар — Сальваторе Ди Мартелли.