О ком молчит Вереск - [26]
И прекрасно знал, что лжет. Знал, что один ее взгляд может ранить его настолько, как будто лезвие продирает плоть до костей. Ее пренебрежение, ее равнодушие, ее привязанность к кому-то другому. Как же быстро и легко эта маленькая девочка может причинить ему тонну боли. Она даже сама не догадывается, сколько власти есть в ее руках.
— Я постараюсь.
Он даже не сомневался, что ей это удастся, что вся его жизнь будет исполосована шрамами от ее рук, от ее безжалостных ударов, что она закопает его в этой боли живьем… знал, но никогда бы от нее не отступился.
— Ты чего там? Засмотрелась, что ли? Чего застыла, малая? Ты вроде обещала мне больно сделать, или кишка тонка? Пожалела, да?
— Пусть твоя кошка белобрысая тебя жалеет!
Улыбнулся во весь рот. Ревнует…малая ревнует, и это так сладко. Вернуть ей хоть крупицу обратно. Дует, старается. Смешная и такая бесценная для него.
— Смотри не надуйся, как шарик, и не улети, малая. Там я тебя хрен поймаю.
Смеется, и смех ее все раны лечит.
***
Висит на ремнях и смеется куда-то в никуда. Все тело покрыто синими ссадинами, кровоподтеками, глаза не открываются, и от голода сводит желудок, а он смеется. Не услышал, как один из конвоиров сказал другому.
— Зря они его сюда. Он больной на голову отморозок. Лучше бы отправили в другое место.
— Так сам Мао вмешался… а против Мао никто не попрет.
— Вот почему шестерки молчат. Это ж он Бо писюн оттяпал. Залатали кое-как, но трахаться уже никогда не будет и не захочет.
— Педрила чертов. Так ему и надо.
— Педрила не педрила, а ему указания давали, кого опустить, он и опускал.
— Сколько этому здесь еще висеть?
— Сутки повисит и в камеру пойдет. Мао сказал, долго здесь не держать.
***
— А теперь давай залазь ко мне на плечи и топай отсюда, пока тебя здесь не нашли.
— Вот и потопаю. Верзила неблагодарный.
В глаза ей посмотрел.
— А за что благодарить? Запомни, малая, никогда не делай то, о чем тебя не просят, и не жди того, чего не обещают… А вообще, не жди даже, когда дали клятву. И в жизни меньше болеть будет, ясно?
— А ты теперь жизненные советы раздаешь? Гуру заделался?
— Что ж ты языкатая такая?! Бессмертная, что ли? К Джино, дура, полезла!
Вспомнил о долбаном кузене, и глаза кровью налились от одной мысли, что ублюдище мог с ней сделать.
— Ничего, ты ж заступился!
— Просто Джино выбесил. А так играла бы со всеми и пошла навоз лошадиный есть. Я б только поржал. Так, все. Давай. Тебе пора. На плечи ко мне залазь, я подсажу, и вылазь отсюда.
Нарочно так сказал… а сам весь взорвался, когда тот свои намеки начал отпускать. Он бы Джино глаза вырвал и руки сломал. И плевать, что кузен. Он бы за Вереск всех убил.
— Еще чего? На плечи не полезу.
— Лезь, сказал. По-другому ты, шмакодявка, туда не достанешь.
— Я не шмакодявка! Я уже выросла!
— Ага! На один сантиметр?
Посадил ее к себе на плечи, взялся за стену ямы.
— Вставай на ноги и пытайся подтянуться.
— А ты вверх не смотри!
Смешная. Он и не думал смотреть. Запрещал себе. Это же Вереск. Ее нельзя. Она чистая, хрустальная. Она для него сделана, для него растет, его будет. Никакой грязи… все самое красивое ей, и любовь его к ней тоже красивая. Она похожа на цветок и прячется где-то в груди. Он даже не знает где, только чувствует ее лепестки, как трогают его изнури. Они то острые и колючие, то нежные и мягкие, и корни этого цветка обкрутили его сердце, проросли сквозь вены, мышцы, запутались вокруг костей.
— Та ладно. Я уже видел твои труселя. Белые в горошек.
— А вот и нет. Они в цветочек… Черт!
— Дуууураааа, вот ты дура!
Пошатнулась, упала обратно в яму, соскользнув вниз.
— Что такое, малая? Не доросла? Я ж говорил, что ты шмакодявка! Могу попытаться зашвырнуть наружу, как мяч. Как думаешь? Долетишь?
— Что здесь смешного?! Придурооок!
— Зато я теперь знаю, что ты носишь трусы в цветочек!
Набросилась на него с кулаками. Но они о мощную грудь бьются, и ему хочется их перехватить, чтоб не ушибла о его мышцы.
— Думаешь, ты самый крутой? Ни хрена! Был бы умнее, как Марко, молчал бы и не получил хлыстом от отца! Это потому, что ты придурооок!
— Рот закрыла!
Как же легко ей удается одним словом вскрыть ему вены.
— Сам заткнись!
Сальва вдруг схватил ее за порезанное плечо и дернул к себе, от боли слезы из глаз полились. Его лицо тут же изменилось. Мгновенно. Исчезло это выражение презрительного цинизма, и брови вверх приподнялись, глаза округлились. Его словно оглушило, словно от боли все тело скрутило. Он бы мог сейчас отрубить себе ту руку, что причинила ей страдания.
— Что такое, малая? Больно? Прости…где? Там, где порез?
— Не трогай меня! Не прикасайся!
Сцапал в охапку и принялся раскачивать.
— Сейчас пройдет… вот увидишь. Сейчас пройдет. Маленькая моя… Вереск…я не хотел.
И потом, когда мать ее орала, обвиняла его…он молчал, мог плюнуть ей в лицо и сказать, чтоб заткнулась, но не мог. Потому что уважал, потому что это люди, которые дали жизнь Вереск… а еще он бы никогда не посмел ее оскорбить, опорочить, испортить. Он мог только обожать и ждать, пока можно будет присвоить и никогда не отпускать, когда можно будет любить не только ее душу, но и ее плоть, взращенную только для него и охраняемую им самим.
У меня отняли все. Лишили имени, средств к существованию и даже лица, но за все приходит расплата. Я собираюсь отомстить и вернуть самое дорогое, что у меня отобрали. Какой ценой? Это не имеет значения. 18+!
Я — собственность Аднана ибн Кадира, бедуинского шейха. Нет, это не фантастика, это наше время и моя страшная реальность. Безмолвная невольница, у которой отобрали даже имя, я должна попытаться выжить. И никому нет дела до моих мучений и слез, потому что зверю все равно, что чувствует его вещь. Он не умеет любить, он умеет дарить только боль.
Я думала, что ужасы в чужой стране остались позади, а зияющая дыра в сердце будет кровоточить вечно воспоминаниями о недолгом счастье, пока я пытаюсь жить дальше ради своего ребенка… Но однажды прошлое жестоко ворвалось в мою, казалось бы, неприметную жизнь и обрушилось на меня волной невыносимых страданий и чудовищной лжи, возвращая обратно в самый дикий кошмар…
Женя прожила в браке с мужем более двадцати лет. У них три чудесные дочки. Но однажды она узнает о предательстве и измене мужа и они расстаются. Женя изо всех сил пытается строить новую жизнь, пока ей вдруг не звонят из больницы и не просят приехать за Кириллом, который получил травму и ничего не помнит. Что это? Насмешка судьбы или шанс начать все сначала? Ведь Женя по-прежнему любит Кирилла, но прощать его не намерена.Содержит нецензурную брань.
На Олю в подъезде нападает компания молодых «отморозков», они пытаются ее изнасиловать и отобрать сумочку. В последний момент ей удается избежать ужасной участи, а через время семнадцатилетняя дочь Оли знакомит мать со своим парнем и та узнает в нем одного из тех самых несостоявшихся насильников. С этого момента вся жизнь Ольги и ее семьи вывернется наизнанку.
Первая любовь, жажда свободы. Я сбежала. Бросила отца, учебу, подруг и вылетела в Стамбул, чтобы встретиться со своим любимым… Но вместо этого оказалась совсем в другом месте. В самом настоящем пекле без надежды на освобождение и без права на жизнь. Найдет ли меня здесь кто-нибудь? Неизвестно. Меня больше нет. ВНИМАНИЕ! Ремейк серии «Любви за гранью». Могут быть и будут повторения в тексте! Похожий сюжет (параллельная линия с Максом и Дашей)! Похожие диалоги из ЛЗГ и тд. Но именно в этой книге будет новейшая своя линия, в ЛЗГ ее нет, но все же это адаптация.
Нужно больше Мава и Эмбер? А еще лучше... Люци и Куколки? "Идеальное Рождество с Хаосом" - это короткая история, которая даст вам возможность заглянуть на первое Рождество к Эмбер и Маву. Прочтите часть их истории, о которой прежде не говорилось. Узнайте чуть больше о своей любимой паре и сексуальных байкерах, братьях Мава. Это Рождество. Это Хаос. И "Предвестники Хаоса" уже спешат на праздничный ужин.
Роман "Мне бы в небо" – это история о том, как одно особенное лето может перевернуть весь внутренний мир, как один особенный человек может разбудить в сердце всю палитру чувств, как случайные знакомства могут изменить представления о дружбе, семье и о своей роли в круговороте собственной жизни. Эта история про искренность, смелость и любовь, которая принесет лучи солнечного света в повседневность читателя.
Что сказать об этом парне? Формально, он на 100% мне не подходит. Его электронные письма отчасти раздражают и отчасти смешат. Хорошо, больше смешат, чем раздражают. Они так освежают. Меняют. Волнуют. Но когда я стою рядом с ним, мурашки бегут по телу, и я ловлю себя на мысли, что жизнь состоит из размышлений о его электронных письмах. Встречайте умную, сексуальную девушку, озабоченную карьерой, нью-йоркского сноба – Чарли Ричардс. У нее есть все, кроме счастья, до той поры, пока она не встречает Лэйтона Гриффина.
Любовь была моей слабостью. В свете истины ничего не скроешь. Дерек зажег искру в моем сердце, подарил надежду на любовь, которую я уже не ожидала найти. Тем не менее, нашей связи не хватало элемента, способного ее разжечь. Ослабленные обидой, наши отношения развалились под тяжестью лжи, медленно превращаясь в пепел. Ради него я принесла себя в жертву и поплатилась за это. К тому моменту, как Брендон вошел в мою жизнь, тоска льдом сковала мое сердце. Но судьба не закончила со мной. Его кристально-голубые глаза и нежные прикосновения возродили желание, замершее глубоко внутри.
Как только я ее увидел, она пробудила что-то глубоко во мне. Дикую потребность. Отчаянное желание. Она потеряна, одинока и нуждается в укрытии на время шторма. И я сделаю гораздо больше, чем согрею ее. Я ее заполучу. Некоторые считают, что не бывает никакого «долго и счастливо». Но сегодня все изменится. Я покажу ей, что я — больше, чем мужчина гор. Я — ее чудовище.
В первый раз, когда я встретил её, мне захотелось ударить её. Во второй раз, я знал, что хочу её. А в третий раз, джентльмен промолчит. Так что думаю, хорошо, что я не джентльмен… верно? Давайте сразу же с этим разберёмся: я люблю женщин. Мне нравится, как они выглядят. То, как они пахнут. То, как они себя чувствуют. Особенно, как они себя чувствуют. И я поставил перед собой цель, отыметь всех женщин, которые разделяли со мной постель. Потом я встретил её. Сумасшедшая, как чёрт и совершенно не заинтересованная во мне.
Он нашел меня. Самый страшный палач клана. Его боятся до смерти. В его руках безмерная власть, он безжалостен, жесток и опасен. Одно только имя вызывает ужас и желание стать на колени. Окруженный преданными убийцами Паук, которому никто и никогда не отказывал… Кроме меня. — Продолжайте церемонию, падре! Жених мертв, да здравствует жених! Шикарная замена! Поверьте! Он насвистывает марш Мендельсона, а я зажимаю руками уши и смотрю в кровавую темноту. Я знаю, кто это… я знаю, за что…Тяжело дыша, чувствуя, как по щеке стекает струйка чужой крови, я отрицательно качаю головой и смотрю на этого дьявола, на это исчадие ада, на свой самый жуткий кошмар — Сальваторе Ди Мартелли.