О кино. Статьи и интервью - [13]
После возникновения звукового кинематографа датское кино утратило свои перспективы в мировом прокате. Если всерьез задуматься над идеей создания мультфильма, которую я попытался вкратце изложить, то она, возможно, даст нам шанс воссоздать национальную киноиндустрию и укрепиться на международной арене.
1939
О технике кинопроизводства и режиссерских сценариях
Несколько замечаний в адрес Кьеля Абеля
Два господина, Кьель Абель и Арне Вииль, на днях вступили в словесный поединок в газете Politiken. Причиной разногласия послужило то, что писатель Хэри Сёберг критически высказался в адрес датского кинематографа. Я не буду участвовать в их споре, но хотелось бы обратить ваше внимание на одно заблуждение, в котором пребывает как Кьель Абель, так, вероятно, и многие другие люди. Я имею здесь в виду режиссерский сценарий (то есть готовый сценарий, c которым впоследствии режиссер работает у себя в студии).
«Кто же у нас в Дании способен написать настоящий режиссерский сценарий?» – задает вопрос Кьель Абель и утверждает, что это, скорее, дело писателей. Он считает, что такой сценарий должен предшествовать совместной работе режиссера и писателя.
Здесь я могу ответить, что режиссерский сценарий следует разрабатывать только режиссеру, и никому другому. Безусловно, это задача одного лишь режиссера. Литературный сценарий можно и нужно создавать совместными усилиями, но что касается режиссерского сценария – за него одному режиссеру и отвечать. Именно он является посредником между текстом и пленкой. Он должен дать экранную жизнь мыслям писателя. Ему необходимо представлять себе совокупность кадров фильма; и видеть не просто отдельные картины, а также и то, в какой последовательности они должны сменять друг друга. Только он может задать нужное настроение фильму, связав воедино подходящие мотивы. Составление режиссерского сценария по праву может считаться частью работы режиссера, и если он закрывает глаза на то, что кто-то другой вмешивается в этот процесс, то он просто не понимает свои должностные обязанности.
Доверить другим составление режиссерского сценария – это все равно что дать художнику чужую законченную картину и попросить его что-нибудь на ней дорисовать. В сознании художника цвета и линии на его картине являются неделимым целым – ровно так же и для кинорежиссера последовательность планов и разыгрываемая перед камерой история представляют единое целое.
Поэтому режиссерский сценарий имеет не «технический», а в высшей степени «художественный» характер. В этом сценарии режиссер проявляет свои художественные способности. Отсюда опять же следует, что участие режиссера в разработке литературного сценария не просто желательно, а строго необходимо. Дело в том, что только режиссер способен включить в свой сценарий элементы рукописи писателя, ведь именно режиссер – тот единственный человек, в уме которого сплетаются воедино все части будущего фильма.
Речь здесь идет не о «технике и еще раз технике» – как пишет Кьель Абель. Творческая интуиция и непосредственное ощущение гармонии изо браже ний – вот что нужно, когда литературный сценарий переносится на пленку. По сути, это то, чем ты внутренне богат (если в тебе это есть изначально), а не «техника», которой можно научиться. Сотрудничество писателя и режиссера в кино может состояться лишь в том случае, если и режиссер также является художником – в кино это качество редкое и весьма ценное.
Но я согласен с Кьелем Абелем в том, что кино не должно представлять собой сфотографированный театр, а должно оставаться самим собой. В основе кинофильма лежит потребность говорить правду, поэтому он должен избегать преувеличений и недосказанностей.
1939
Провал двух пьес
Виноват ли в неудаче режиссер?
«Мать» Карела Чапека в последний раз шла на сцене Театра Бетти Нансен. Две значительные пьесы с мировой славой в течение нескольких недель потерпели театральную неудачу. Первой из них была не менее выдающаяся драма Роберта Эммета Шервуда «Восторг идиота», которую ставили в Народном драматическом театре. Обе пьесы необычайно актуальны и несут зрителю определенное послание в наше неспокойное время.
Если мы попробуем отыскать причину провала столь интересных театральных постановок, то следует без лукавства признаться, что немалая доля вины лежит и на самих театрах.
Возьмем сперва «Восторг идиота». Мне кажется, что причиной прохладного отношения зрителя является, несомненно, та чудовищная интерпретация концовки, которую преподнес нам Народный драматический театр.
Как известно, пьеса заканчивается взрывом бомбы в санатории, где и происходит все действие. Сцена открыта – раздается душераздирающий грохот взрыва, затем мрак и безмолвие, как будто все вокруг стерто с земли, – и под конец медленно опускается занавес.
Взрыв шокирует своей неожиданностью, невольно думаешь, что бомба и правда угодила в здание театра. Первые несколько секунд зрители охвачены неподдельным страхом, который ослабевает только тогда, когда в зале снова зажигают свет.
Последствия вечернего представления можно было увидеть на лицах людей, сидящих в зале. Вымученная улыбка, выражающая неловкость и смущение. Публика досадовала на то, что позволила так с собой обойтись. Чувство испуга сменилось обидой. Люди практически считали себя жертвами отвратительной насмешки. Подобно декорациям, уничтоженным взрывом, реальный испуг, который испытали зрители, уничтожил их возрастающий интерес к сюжету, от которого невозможно было оторваться благодаря великолепной игре Эльcе Скоубо и Эрлинга Шроедера в двух последних актах пьесы.
Вниманию читателей предлагается первое в своём роде фундаментальное исследование культуры народных дуэлей. Опираясь на богатейший фактологический материал, автор рассматривает традиции поединков на ножах в странах Европы и Америки, окружавшие эти дуэли ритуалы и кодексы чести. Читатель узнает, какое отношение к дуэлям на ножах имеют танго, фламенко и музыка фаду, как финский нож — легендарная «финка» попал в Россию, а также кто и когда создал ему леденящую душу репутацию, как получил свои шрамы Аль Капоне, почему дело Джека Потрошителя вызвало такой резонанс и многое, многое другое.
Книга посвящена исследованию семейных проблем современной Японии. Большое внимание уделяется общей характеристике перемен в семейном быту японцев. Подробно анализируются практика помолвок, условия вступления в брак, а также взаимоотношения мужей и жен в японских семьях. Существенное место в книге занимают проблемы, связанные с воспитанием и образованием детей и духовным разрывом между родителями и детьми, который все более заметно ощущается в современной Японии. Рассматриваются тенденции во взаимоотношениях японцев с престарелыми родителями, с родственниками и соседями.
В монографии изучается культура как смыслополагание человека. Выделяются основные категории — самоосновы этого смыслополагания, которые позволяют увидеть своеобразный и неповторимый мир русского средневекового человека. Книга рассчитана на историков-профессионалов, студентов старших курсов гуманитарных факультетов институтов и университетов, а также на учителей средних специальных заведений и всех, кто специально интересуется культурным прошлым нашей Родины.
Книга посвящена исследованию исторической, литературной и иконографической традициям изображения мусульман в эпоху крестовых походов. В ней выявляются общие для этих традиций знаки инаковости и изучается эволюция представлений о мусульманах в течение XII–XIII вв. Особое внимание уделяется нарративным приемам, с помощью которых средневековые авторы создают образ Другого. Le present livre est consacré à l'analyse des traditions historique, littéraire et iconographique qui ont participé à la formation de l’image des musulmans à l’époque des croisades.
Пьер Видаль-Накэ (род. в 1930 г.) - один из самых крупных французских историков, автор свыше двадцати книг по античной и современной истории. Он стал одним из первых, кто ввел структурный анализ в изучение древнегреческой истории и наглядно показал, что категории воображаемого иногда более весомы, чем иллюзии реальности. `Объект моего исследования, - пишет он, - не миф сам по себе, как часто думают, а миф, находящийся на стыке мышления и общества и, таким образом, помогающий историку их понять и проанализировать`. В качестве центрального объекта исследований историк выбрал проблему перехода во взрослую военную службу афинских и спартанских юношей.
«Палли-палли» переводится с корейского как «Быстро-быстро» или «Давай-давай!», «Поторапливайся!», «Не тормози!», «Come on!». Жители Южной Кореи не только самые активные охотники за трендами, при этом они еще умеют по-настоящему наслаждаться жизнью: получая удовольствие от еды, восхищаясь красотой и… относясь ко всему с иронией. И еще Корея находится в топе стран с самой высокой продолжительностью жизни. Одним словом, у этих ребят, полных бодрости духа и поразительных традиций, есть чему поучиться. Психолог Лилия Илюшина, которая прожила в Южной Корее не один год, не только описывает особенности корейского характера, но и предлагает читателю использовать полезный опыт на практике.