О! Как ты дерзок, Автандил! - [68]
Майя прошла в вагончик, где они хранили краску, кисти, молотки и другой строительный инструмент. И тут же стала выбрасывать наружу листы фанеры. Мальчик сразу увидел подходящие куски. Гамлет спросил:
– Зачем тебе фанера? Сколотить плот и уплыть от папы с мамой? Или будешь сразу самолет строить? – Он засмеялся.
Мальчик, как мог, объяснил про яму под шлюпкой и про неровные края берега, которые надо укрепить. Но сначала надо покрыть фанеру гудроном. Чтобы вода не протекала. Худой Марсель спросил:
– Молодой человек, а вы, наверное, под лодкой штаб строите?
Мальчика всегда поражала чудовищная интуиция взрослых. Как мог папа тогда догадаться и прийти в Гуреевский овраг?
Он потерянно кивнул головой.
Штаб, про который знают взрослые, уже не штаб.
Марсель сказал:
– Вам потребуются продольные бруски, гвозди, молоток и ножовка. Гальку на берегу все время подмывают волны. Фанеру нужно закрепить брусками. Когда вы покрасите листы фанеры и они высохнут, позовите меня. Я помогу закрепить стенки. И поверьте, молодой человек, – вас как зовут?
– Нестор.
– Поверьте, Нестор, об этом никто не узнает. Даже ваши родители.
«Хорошие люди – Гамлет, Марсель и Майя!» – думал мальчик. Майя помогла отнести листы на берег.
Скоро он уже энергично красил гудроном фанеру. Становилось жарко. Мальчик скинул рубашку и остался в сандалиях и шортах. Гагра опять звонко залаяла, и он увидел утреннюю девчонку в очках, которая отобрала у него трусы и обзывалась. «Мелированный? Так и было?» Красава. Еще и кинула в него обгрызенную сливу. Девчонка села неподалеку на бревне, теперь она ела арбуз и внимательно наблюдала за Нестором. Мальчик решил не обращать на нее внимания. Так прошло минут десять. Или пятнадцать. Мальчик с удовольствием елозил кисточкой по гладким листам. Гудрон начинал застывать и фанеру мазал густо. Приходилось каждую полоску растирать. Наконец девчонка не выдержала.
– Дай мне немножко покрасить, – капризно попросила она. – Что ты тут строишь? Дно будешь в лодке заколачивать? Хочешь, я дам тебе арбуз? Холодный!
Мальчик не отвечал, продолжал красить.
– Жадина-говядина! – сказала девчонка. – Мы в соседних бунгало живем.
– Сама ты бунгало, – не выдержал мальчик, – трусы она у меня украла!
Девчонка ответила:
– А вот ты сам что бы сделал, если бы девчонка купалась в море без трусов?
Мальчик задумался. Отбирать трусики у девочки он бы ни за что не стал. Много чести. А вот если бы рядом были его друзья-штабисты… Витька обязательно бы сказал: «Давайте ее одежду спрячем! Будет знать, где можно голой купаться!» Пока он размышлял, девчонка взяла у него кисть и с удовольствием принялась мазать фанеру. От усердия высунула язык. И даже капельки пота проступили на лбу. Пришли новые знакомые мальчика, строители Марсель и молчаливая Майя, в газетной шапке. Они принесли с собой инструмент – ножовку с молотком и гвозди.
Марсель посмотрел на старание девочки и заметил:
– Эффект Тома Сойера!
Мальчик да, похоже, и девочка – тоже, пока еще не знали, что такое эффект Тома Сойера, героя знаменитой повести американского писателя Марка Твена. Том Сойер красил забор. Тетушка Полли его заставила. Друзья Тома выстроились в очередь, чтобы он дал им тоже покрасить… Хоть по две дощечки. Человек так заинтересован, что готов заплатить за то, чтобы самому и выполнить скучную работу. И не требовать оплаты. Мальчик еще на стройке, когда пришел просить для штаба фанеру, понял, что дядя Марсель когда-то был другим человеком – не плотником и не штукатуром. По виду он был очень интеллигентным. Что совершенно не помешало ему стать хорошим строителем. Марсель сноровисто сколотил короб. Майя, Нестор и девочка помогали ему.
Марсель спросил девочку:
– А вас как зовут, барышня?
Девчонка почему-то покраснела и посмотрела на Нестора:
– Меня Лена зовут.
Тогда и мальчик решил представиться девочке:
– А меня – Нестор.
Лена фыркнула. Нестор какой-то. На башке седой клочок.
– Вот и славно, – сказал Марсель, – я – Марсель, а это Майя. Она по-русски плохо говорит, но понимает хорошо.
Лена первой забралась в штаб. И притихла там. Затаилась, как мышка в норке. Это могло означать одно – штаб получился правильным. И мальчик подумал: «А что – нормальная оказалась девчонка». Уже под вечер, когда совсем стемнело, он перенес в штаб все свои вещи из нычек. Даже обломок весла, который нашелся под старой шлюпкой, он поставил в угол короба. Лопасть весла, выкрашенная в голубой цвет, порядком выцвела, и краска облупилась. Но все равно получилось красиво. Голубое, выцветшее в морской воде и обгоревшее в лучах солнца весло на фоне черной фанеры. Почти как пиратская рубка. Оставалось подвесить керосиновую лампу. Хорошо бы еще найти капитанский штурвал. Места на фанерной стенке хватало. Но это вряд ли… Хотя именно такой штурвал, с потрескавшимися ручками, он увидел на складе дяди Автандила, когда они забирали краску и кисти для ремонта шлюпок. Попросить он постеснялся. Дядя Автандил и так уже помог ему в строительстве штаба. Рацию мальчик тут же подключил, прицепив цветные проводки к ржавой уключине шлюпки. Рядом с веслом постелил кусок пыльного войлока, найденный на бетонных развалинах. Здесь будет спать Гагра. И охранять весло. Да и вообще весь штаб теперь она будет охранять. Гагра сама догадалась. Она пробралась под лодку и улеглась на войлоке. Еще и место осталось для мальчика.
Александр Куприянов – московский литератор и писатель, главный редактор газеты «Вечерняя Москва». Первая часть повести «Жук золотой», изданная отдельно, удостоена премии Международной книжной выставки за современное использование русского языка. Вспоминая свое детство с подлинными именами и точными названиями географических мест, А. Куприянов видит его глазами взрослого человека, домысливая подзабытые детали, вспоминая цвета и запахи, речь героев, прокладывая мостки между прошлым и настоящим. Как в калейдоскопе, с новым поворотом меняется мозаика, всякий раз оставаясь волшебной.
«Истопник» – книга необычная. Как и другие произведения Куприянова, она повествует о событиях, которые были на самом деле. Но вместе с тем ее персонажи существуют в каком-то ином, фантасмагорическом пространстве, встречаются с теми, с кем в принципе встретиться не могли. Одна из строек ГУЛАГа – Дуссе-Алиньский туннель на трассе БАМа – аллегория, метафора не состоявшейся любви, но предтеча её, ожидание любви, необходимость любви – любви, сподвигающей к жизни… С одной стороны скалы туннель копают заключенные мужского лагеря, с другой – женского.
В повести «Ана Ананас» показан Гамбург, каким я его запомнил лучше всего. Я увидел Репербан задолго до того, как там появились кофейни и бургер-кинги. Девочка, которую зовут Ана Ананас, существует на самом деле. Сейчас ей должно быть около тридцати, она работает в службе для бездомных. Она часто жалуется, что мифы старого Гамбурга портятся, как открытая банка селёдки. Хотя нынешний Репербан мало чем отличается от старого. Дети по-прежнему продают «хашиш», а Бармалеи курят табак со смородиной.
Учительница английского языка приехала в США и случайно вышла замуж за три недели. Неунывающая Зоя весело рассказывает о тех трудностях и приключениях, что ей пришлось пережить в Америке. Заодно с рассказами подучите некоторые слова и выражения, которые автор узнала уже в Калифорнии. Книга читается на одном дыхании. «Как с подружкой поговорила» – написала работница Минского центра по иммиграции о книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Творится мир, что-то двигается. «Тельце» – это мистический бытовой гиперреализм, возможность взглянуть на свою жизнь через извращенный болью и любопытством взгляд. Но разве не прекрасно было бы иногда увидеть молодых, сильных, да пусть даже и больных людей, которые сами берут судьбу в свои руки – и пусть дальше выйдет так, как они сделают. Содержит нецензурную брань.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…
Новый роман Елены Катишонок продолжает дилогию «Жили-были старик со старухой» и «Против часовой стрелки». В том же старом городе живут потомки Ивановых. Странным образом судьбы героев пересекаются в Старом Доме из романа «Когда уходит человек», и в настоящее властно и неизбежно вклинивается прошлое. Вторая мировая война глазами девушки-остарбайтера; жестокая борьба в науке, которую помнит чудак-литературовед; старая политическая игра, приводящая человека в сумасшедший дом… «Свет в окне» – роман о любви и горечи.
Один из главных «героев» романа — время. Оно властно меняет человеческие судьбы и названия улиц, перелистывая поколения, словно страницы книги. Время своенравно распоряжается судьбой главной героини, Ирины. Родила двоих детей, но вырастила и воспитала троих. Кристально честный человек, она едва не попадает в тюрьму… Когда после войны Ирина возвращается в родной город, он предстает таким же израненным, как ее собственная жизнь. Дети взрослеют и уже не помнят того, что знает и помнит она. Или не хотят помнить? — Но это означает, что внуки никогда не узнают о прошлом: оно ускользает, не оставляя следа в реальности, однако продолжает жить в памяти, снах и разговорах с теми, которых больше нет.
Роман «Жили-были старик со старухой», по точному слову Майи Кучерской, — повествование о судьбе семьи староверов, заброшенных в начале прошлого века в Остзейский край, там осевших, переживших у синего моря войны, разорение, потери и все-таки выживших, спасенных собственной верностью самым простым, но главным ценностям. «…Эта история захватывает с первой страницы и не отпускает до конца романа. Живые, порой комичные, порой трагические типажи, „вкусный“ говор, забавные и точные „семейные словечки“, трогательная любовь и великое русское терпение — все это сразу берет за душу.
Великое счастье безвестности – такое, как у Владимира Гуркина, – выпадает редкому творцу: это когда твое собственное имя прикрыто, словно обложкой, названием твоего главного произведения. «Любовь и голуби» знают все, они давно живут отдельно от своего автора – как народная песня. А ведь у Гуркина есть еще и «Плач в пригоршню»: «шедевр русской драматургии – никаких сомнений. Куда хочешь ставь – между Островским и Грибоедовым или Сухово-Кобылиным» (Владимир Меньшов). И вообще Гуркин – «подлинное драматургическое изумление, я давно ждала такого национального, народного театра, безжалостного к истории и милосердного к героям» (Людмила Петрушевская)