О головах - [89]
Нравственная деформация другого рода явилась предметом пристального анализа в пьесе «Ужин на пятерых» — произведении, по своей идейно-художественной фактуре более примыкающем к ранним романам Ветемаа. С годами все более расширялась и усложнялась проблематика его творчества, охватывая нравственные аспекты поведения человека в условиях современной научно-технической революции, сохранения гуманистических ценностей под прессом психологических перегрузок, убыстрившихся ритмов, чрезмерной технизации и рационализации всего образа жизни. «Ужин на пятерых» лишь в первом приближении может показаться пьесой о «зеленом змие» и его разлагающем влиянии на семейные отношения наших современников. Конечно, и этот пласт в пьесе есть, но, как и все остальное в творчестве Ветемаа, так и это произведение — многослойнее и многозначнее.
И в Ильмаре, главном герое «Ужина», можно различить те же черты сквозного для всех произведений Ветемаа психологического типа — внутреннюю неустойчивость, размягченность и податливость, рефлексию, «амортизацию души и сердца». На этот раз перед нами молодой, судя по всему, в прошлом не лишенный таланта инженер, разжалованный ныне в простые шахтеры. Сгубила его страсть к «зеленому змию», он деградировал как личность, деформировался нравственно. Писатель, однако, задается целью исследовать более широкое явление — и феномен «психологической несовместимости» в семье, и почему, при вроде бы видимом благополучии, отсутствии внешних отрицательных факторов, рушится современная молодая семья, и — шире — отчего возникают «ножницы» между достигнутым нами уровнем материального благосостояния и нравственно-психологическим уровнем наших современников.
Типологически пьеса Ветемаа близка к тем произведениям мировой драматургии XX века, что построены на принципе все более стремительно раскручивающейся «пружины» саморазоблачения, сбрасывания покровов внешней благопристойности с семьи (или компании, общества друзей и знакомых), предстающей перед нами вначале чуть ли не образцом благополучия и высокой нравственности. Можно вспомнить в этой связи ряд пьес Дж. Пристли, Теннеси Уильямса и многих других западных драматургов. И семья Ильмара и Кадри предстает перед нами вначале как благополучная, нормальная — в ожидании праздничного ужина по поводу приезда в гости родителей Ильмара. Да и сам алкоголизм Ильмара и сопутствующая ему деградация личности раскрываются не сразу. Первое настоящее «срывание покровов» происходит при появлении родителей — ограниченных мещан, сатирическое разоблачение которых писателем производится очень точно, прицельно, с учетом психологии именно эстонского мещанства, уходящего своими корнями еще в довоенное буржуазное время. Психологически верно схвачены и глупое бахвальство матери своей «англоманией» и «светскими» манерами и корпорантские замашки отца в сочетании с его откровенной глупостью. Очевидно, что Кадри — на порядок выше этих людей, бесхребетность же и неустойчивость Ильмара, унаследованные им от родителей-мещан, проявляются уже в его беспомощных метаниях между матерью и женой.
Следующее «срывание покровов», еще более откровенное и беспощадное, совершается во втором действии, особенно в связи с появлением Марта. Ветемаа в трактовке темы современного рабочего человека остро ставит вопрос о нравственном его соответствии требованиям общества развитого социализма, об уровне его психологической культуры и т. п. вещах. Впрочем, выясняется, что высокообразованный, получивший культурное воспитание Ильмар ниже, подлее Марта (что выявляется рельефно в их отношении к Кадри). Проще всего объяснить нравственную деградацию Ильмара его алкоголизмом, на деле же все обстоит сложнее. Думается, вернее будет говорить о еще одном варианте центрального героя Ветемаа, исследуемого им психологического типа, с деформацией в данном случае чего-то очень важного, без чего нет нравственной основы личности. Ведь в отношении к женщине писатели всех времен и народов поверяли самую сердцевину нравственной сути своих героев!
