О, этот вьюноша летучий! - [126]
– Отца родного моего зашиб басурманин! Рассуди, праведный судья!
– Отвечай!
Фрол в третий раз показывает свой узелок. Подмигивает трижды. Шемяка в восторге теребит свой нос и выносит приговор.
– Пусть басурманин сей встанет под мостом, а ты с моста сверзнись и убей его. – Посадский от страху садится на пол в собственную лужу.
…Из суда Фрол вышел гоголем и прямо с крыльца прыгнул в седло. Хоть и бесхвостая, а все-таки лошадь своя!
– Эй, где попадья? – крикнул он.
– Тута я, тута! – вскричала непосредственная женщина, но поп пресек ее порыв и поцеловал Фролу руку.
– Оставь мне матушку, а я тебе десять рублев подарю.
– Двадцать! – рявкает Фрол.
Поп отсыпает монету.
– Оставь мне жизнь, благородный вьюнош, – просит посадский, – а я тебе тридцать рублев дам.
– Сто! – рявкает Фрол и тут же получает эту сумму.
Тут на крыльцо вышел судья Шемяка и протянул руку.
– Давай твои посулы-то, мил-человек. Чего у тебя в тряпке, золото али камни?
– Камушек! – усмехается Фрол и показывает судье свою булыгу.
– Господи! – тут же возопил судья и осенил себя широким крестом. – Благодарю тебя, Господи, что по нему судил, а то бы он меня ушиб!
Фрол стегнул лошадку и поскакал по бревенчатой мостовой, напевая свою песенку. Вслед ему из-за угла поглядывал посрамленный, но довольный Онтий.
– А-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха, – безудержно хохочет в своем кресле-троне князь Кукинмикин. Перед ним стоит, скромно хихикая, Онтий. По всему видно, он только что закончил доклад о сегодняшнем приключении.
– Ай да молодчик! Ай да Фрол Скобеев! – грохочет князь. – Эдакий соколик отобьет у Томилы нащокинскую девку, как пить дать! – Смех вдруг обрывается. – Вот только как нам эдакую птицу в свои тенета уловить? Ему и впрямь сам черт не брат…
– Брат! – восклицает вдруг Онтий, словно его осенила блестящая мысль. – Черт ему станет брат!
– Чего придумал, Онтий? – прищурился боярин.
– Прикажите, солнышко-князь, доставить сюда графа Калиостро.
– Кого-кого? – с недоумением спросил боярин.
– Того еврейского черной магии мозголова, что в прошлом годе к вам в гости пожаловал. Вы его как тады в подвал отправили, так и забыли.
– Эй, слуги! – крикнул боярин. – Подать сюда колдуна!
Сумерки спустились вновь над Москвой, но томный князь Томила все посматривает с седла в свой заветный «дальновидец» да поет нежным голосом:
А за углом бревенчатого сруба притаился уже с обнаженной саблей Фрол Скобеев. Блестят его глаза и зубы в мстительной усмешке.
С этой песней Фрол вылетает из засады на своем бесхвостом коне и сечет княжью стражу направо-налево, а когда все уже всадники посечены, стаскивает беззащитного увальня-князя на землю и задает ему батогов по мягкому месту.
Князь рыдает. Месть совершена. Фрол поднимает подзорную трубу и с несказанным удивлением видит в окуляре Аннушку. Дева мечтательно глядит из оконца на луну, подперев сочные груди белыми рученьками. На лице Фрола появляется мечтательная и в то же время дерзкая, чуть ли не разбойная улыбка.
– Кто ты есть, тать лесная, что над русским князем ругаешься? – слабым голосом спрашивает Томила, подтягивая штаны.
– Твои псы меня батожили, а я тебя, потому как наши отцы побратимы, и я твой брат. На, читай! – Фрол протягивает князю отцову грамоту.
Стоило только чувствительному князю краем глаза взглянуть на грамоту, как он разразился сладкими рыданьями и бросился Фролу на шею.
– Братушка! Братушка мой любезный! Как был я одинокая вьюноша во всем свете, так ты ко мне пришел, и тепло мне стало на сердце! – князь осыпал новоявленного братца поцелуями. – Подарю тебе, Фрол, свой кафтан и хлебную службицу добуду.
– Штаны-то подтяни, – пробурчал Фрол.
– Его сиятельство граф Калиостро, почетный доктор Оксфорда и Праги, – торжественно объявляет кукинмикинский тамбурмажор.
Слуги вносят в палату бочку с солеными огурцами. Некоторое время поверхность рассола остается невозмутимой, потом лопается несколько пузырьков и из бочки вылезает маленький старичок, почти карлик с жалкими остатками парижской завивки и в кружевах. Чихает.
– Сырость, – говорит он скрипучим голосом. – В этой проклятой бочке желтеют кружева. – Он достает из рассола корявый огурец, удивительно похожий на его собственный нос. – Как называются эти отвратительные плоды?
– Соленый огурец, ваше сиятельство, – с поклоном отвечает Онтий.
– Так я и знал. В 899 году этой эры мэтр Овидиус предсказал мне люмбаго от соленого огурца. Сик! Будь проклят тот час, когда я повернул лошадей в Московию.
– Простишь ли, батюшка, – конфузливо говорит Кукинмикин. – Мы тебя в то залетье как засунули по хмельному делу в огурцы, так и забыли… эка – цельный год, батюшка, в рассоле прел…
– Год это ерунда! – кричит Калиостро. – Кружева! Поясница! Нос! Никак не лучше гостить в аду, у Вельзевула. Тот тоже забывчив, хам!
Онтий что-то зашептал боярину на ухо. Тот заулыбался, закашлял в кулак, закивал, потом обратился к Калиостро.
Это повесть о молодых коллегах — врачах, ищущих свое место в жизни и находящих его, повесть о молодом поколении, о его мыслях, чувствах, любви. Их трое — три разных человека, три разных характера: резкий, мрачный, иногда напускающий на себя скептицизм Алексей Максимов, весельчак, любимец девушек, гитарист Владислав Карпов и немного смешной, порывистый, вежливый, очень прямой и искренний Александр Зеленин. И вместе с тем в них столько общего, типического: огромная энергия и жизнелюбие, влюбленность в свою профессию, в солнце, спорт.
Страшные годы в истории Советского государства, с начала двадцатых до начала пятидесятых, захватив борьбу с троцкизмом и коллективизацию, лагеря и войну с фашизмом, а также послевоенные репрессии, - достоверно и пронизывающе воплотил Василий Аксенов в трилогии "Московская сага". Вместе со страной три поколения российских интеллигентов семьи Градовых проходят все круги этого ада сталинской эпохи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Врач по образованию, «антисоветчик» по духу и самый яркий новатор в русской прозе XX века, Аксенов уже в самом начале своего пути наметил темы и проблемы, которые будут волновать его и в период зрелого творчества.Первые повести Аксенова положили начало так называемой «молодежной прозе» СССР. Именно тогда впервые появилось выражение «шестидесятники», которое стало обозначением целого поколения и эпохи.Проблема конформизма и лояльности режиму, готовность ради дружбы поступиться принципами и служебными перспективами – все это будет в прозе Аксенова и годы спустя.
Блистательная, искрометная, ни на что не похожая, проза Василия Аксенова ворвалась в нашу жизнь шестидесятых годов (прошлого уже века!) как порыв свежего ветра. Номера «Юности», где печатались «Коллеги», «Звездный билет», «Апельсины из Марокко», зачитывались до дыр. Его молодые герои, «звездные мальчики», веселые, романтичные, пытались жить свободно, общались на своем языке, сленге, как говорили тогда, стебе, как бы мы сказали теперь. Вот тогда и создавался «фирменный» аксеновский стиль, сделавший писателя знаменитым.
В романе Василия Аксенова "Ожог" автор бесстрашно и смешно рассказывает о современниках, пугающе - о сталинских лагерях, откровенно - о любви, честно - о высокопоставленных мерзавцах, романтично - о молодости и о себе и, как всегда, пронзительно - о судьбе России. Действие романа Аксенова "Ожог" разворачивается в Москве, Ленинграде, Крыму и "столице Колымского края" Магадане, по-настоящему "обжигает" мрачной фантасмагорией реалий. "Ожог" вырвался из души Аксенова как крик, как выдох. Невероятный, немыслимо высокий градус свободы - настоящая обжигающая проза.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.