О еде: cтрого конфиденциально. Записки из кулинарного подполья - [93]
Ночь моего прибытия была теплой, и французские двери ресторана были распахнуты настежь. Филипп увидел меня от стойки. Он прилетел накануне и вышел поприветствовать меня.
— Добро пожаловать в Токио, шеф!
Мне приготовили квартиру по соседству, и Филипп помог устроить мой багаж на рамах двух прокатных велосипедов. Первое непосредственное впечатление от Токио — я что есть силы жму на педали дребезжащей трехколески, чтобы не отставать от Филиппа. Он с места взял приличную скорость по забитым улицам Роппонги. Впоследствии я узнал, что полагается ездить по тротуару, хотя я не представляю, как это возможно. Движение тут левосторонее, и я, влившись в него, вилял между машинами, объезжал пешеходов, пытался удержать на раме пятидесятифутовую дорожную сумку и не завалиться назад под тяжестью второй, висевшей у меня на спине. Перекресток Роппонги, хоть и далеко не самый большой и шумный в Токио — место встречи тысяч подростков, собравшихся в клубы и бары. Пешеходы двигались невероятно плотной толпой, люди толклись на мостовой, вспыхивала неоновая реклама, хлопали флаги, сплошные кричащие вывески, щеголеватые молодые люди в костюмах и лаковых туфлях, а рядом азиатки с крашеными волосами в высоких облегающих сапогах и микроскопических миниюбках.
Филипп резко свернул и направился вниз по склону, вдоль извилистой, узкой и определенно более тихой улочки. Здесь все было еще более странно и незнакомо, а из каждого здания пахло чем-то вкусным.
Администрация ресторана постоянно снимала несколько номеров в резиденц-отеле. Он и выглядел как отель, и походил на отель, но в нем не видно было служащих. Удобный и просторный, по моим представлениям о Токио, номер был снабжен кабельным телевидением, телефоном, факсом, кухонным уголком и ванной комнатой со сложным оборудованием. Я быстро разложил вещи и неплохо устроился. Мой таинственный французский босс проживал через стену.
— Ты, конечно, хочешь принять душ и немного отдохнуть, — сказал Филипп, собираясь вернуться в «Ле Аль». — Сумеешь найти дорогу к ресторану?
Я не сомневался, что смогу.
После долгого душа в короткой глубокой ванне я сумел найти путь к «Ле Аль», где мне все показали и со всеми познакомили. Шефом был Фредерик Мардель из Бора-Бора в Аквитании, а его шефами-де-парти — японец Хироеши Баба, Делма Сумеда Элпития из Шри-Ланки и Мо Ко Ко из Мьянмы, все чрезвычайно изящны. К счастью, на кухне говорили по-французски, причем так, что я, к своему удивлению, все еще понимал, и даже мог говорить.
Это был тревожный момент: я заранее опасался вторжения в чужую кухню. Все мы склонны ощетиниваться перед пришельцами, и, хотя обмен опытом мог быть полезным для организации «Ле Аль», я знал, как бы я себя чувствовал, если бы какой-нибудь шеф из Вашингтона или с Майами-Бич расхаживал по моей кухне, указывая мне, как делаются дела в большом бизнесе. Однако Фредерик оказался дружелюбным и радушным хозяином и, как и остальные из его команды, ни разу не бывал в Нью-Йорке. Я был для них такой же любопытной диковинкой, как и они для меня.
Кухня была маленькая, безупречно чистая и с опасно низкими потолками для моих шести футов четырех дюймов. Мимо каждого рабочего места проходила прикрытая решеткой канавка, и постоянно текущая в ней вода смывала все отходы, случайно падавшие с разделочных досок. Контейнеры были вместительными и квадратной (ради экономии места) формы, а рабочие прилавки невысокими. Я переоделся в белое, развернул свои ножи и немного походил по кухне, глядя, как готовят, все запоминая, болтая с работниками и все время ощущая, как стучит пульс в глазницах, неприятно давит на виски и не хватает кислорода.
Устав от перелета, я в тот вечер провел в кухне всего несколько часов, до 10-ти вечера по токийскому времени, когда мозги у меня совсем спеклись от смены часовых поясов, и я, добравшись до квартиры, рухнул замертво.
В пять часов утра я проснулся голодным, натянул пуловер, футболку с длинными рукавами, джинсы, ковбойские сапоги из черной лосиной кожи, видавшие лучшие дни, и кожаную куртку, скроенную как пиджак, купленную для меня Стивеном на блошином рынке. Я был готов к приключениям.
Завтрак.
Поначалу я не решался. Бродил по утренним улицам Роппонги, мучаясь аппетитными запахами, исходившими из многочисленных заведений, где подавалась лапша для бизнесменов, и каждый раз пугался толпы. Японские служащие сидели щека к щеке, с довольным видом поглощая миски собы. Я не собирался глазеть на них. Не хотел выглядеть невежей. Я остро ощущал, каким стилягой и чужаком выгляжу с моим ростом, в сапогах и кожаной куртке. Перспектива откинуть флаг, вывешенный перед одним из таких заведений, отодвинуть в сторону дверь и войти, затем втиснуться на стул перед плотно заставленной стойкой и попытаться сообразить, что и как заказать, немножко пугала. В такое заведение нельзя войти, а потом передумать и тихонько выйти. Перспектива оказаться в центре внимания в этот полусонный утренний час, когда все капилляры в моем мозгу сжались от выпитого в полете пива, а смена часовых поясов ощущалась еще острее, чем накануне — я бы этого просто не перенес. Я бродил по улицам, глазел по сторонам, в животе у меня урчало, и я искал место, где можно присесть, взять кофе и что-нибудь съестное.
Энтони Бурден, шеф-повар нью-йоркского ресторана «Ле Аль», не просто любит готовить и путешествовать — он познает мир на вкус во всем его многообразии, пробуя и размышляя. Ему известны тайны и тонкости ресторанного дела, и заглядывая в кухни по всему свету — от Сингапура до Гренландии, от Австралии до Шотландии, от кафе на токийском рынке до круизного лайнера для миллионеров, — он заново открывает сочный и яркий мир живых традиций для себя и со смаком делится своими открытиями с нами.
Скандальная книга знаменитого американского шеф-повара, путешественника, телеведущего Энтони Бурдена изменит ваше представление о высокой кухне и ресторанных буднях. С точностью инсайдера и беспощадным остроумием профессионала Бурден вытаскивает на свет все тайны закулисной жизни гастрономической Америки. И никакие громкие имена и признанные авторитеты не способны его остановить. Истории, которые Энтони Бурден снежной лавиной обрушивает на вашу голову, сколь увлекательны, столь и полезны. Уже потому что заставляют вас усвоить несколько правил, главное из которых: никогда не поливай шеф-повара дерьмом, если не хочешь, чтобы оно оказалось в твоей тарелке.Esquire.
Энтони Майкл Бурден родился 25 июня 1956 года в Нью-Йорке. Подрабатывая студентом колледжа в ресторанах городка Привинстаун, он уже твердо решил связать жизнь с поварским искусством. После окончания Американского института кулинарии в 1978 году Бурден работал в нью-йоркских ресторанах «Supper Club», «One Fifth Avenue» и «Sullivan's», пройдя все ступени поварской иерархии. В 1998 году Энтони Бурден стал шеф-поваром нью-йоркского ресторана «Brasserie Les Halles», сейчас он носит звание почетного шеф-повара этого ресторана.Во второй половине 1990-х годов Энтони Бурден вступил на литературную стезю, выпустив кулинарно-криминальные триллеры «Кость в глотке», «Обамбученный» и др.
Авторы обратились к личности экс-президента Ирака Саддама Хусейна не случайно. Подобно другому видному деятелю арабского мира — египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру, он бросил вызов Соединенным Штатам. Но если Насер — это уже история, хотя и близкая, то Хусейн — неотъемлемая фигура современной политической истории, один из стратегов XX века. Перед читателем Саддам предстанет как человек, стремящийся к власти, находящийся на вершине власти и потерявший её. Вы узнаете о неизвестных и малоизвестных моментах его биографии, о методах руководства, характере, личной жизни.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.
Никогда не заключайте пари в пабе! Тони Хоукс, актер, музыкант и телеведущий, на собственном горьком опыте узнал, какими могут быть последствия такого опрометчивого поступка: чтобы не отдавать приятелю 100 фунтов, ему пришлось объехать автостопом всю Ирландию в компании холодильника, который с честью вынес перелеты и переезды, знакомство с ирландским гостеприимством и серфинг в прибрежных водах, был крещен и получил собственное имя. А к его хозяину надолго прилепилось прозвище «Человек-с-Холодильником»…