О дереве судят по плодам - [41]

…Машина, мягко покачиваясь, понеслась по лесному шоссе. Бегенчу всегда нравился этот легкий, как будто специально данный ему для отдыха путь от аэропорта до столицы.

Весь левый откос, покрытый свежей травой, заливало солнце. Над дорожным откосом гулял ветерок. Он налетал на осины, и их охватывал нескончаемый трепет. Тот же ветер хватал за плечи молодые березы, обнимал их, и даже пытался кружить, как в вальсе. Березам это, видимо, очень нравилось. Они вырывались из объятий озорного ветра и так бурно и так шумно закипали солнечной листвой, словно заливались неудержимым радостным смехом.

Через некоторое время в голом просвете леса Бегенч увидел белое, как облако, высотное здание и сердце его дрогнуло — Москва! Здание помаячило немного и снова спряталось за деревьями. А спустя несколько минут широко открылась панорама подмосковной стройки: высокие корпуса светлых жилых домов, черные краны над ними, красная глина развороченных дорог, и рядом со стройкой редкий лесок.

Потом автомашина вышла на одну из широких магистралей Москвы, сделала плавный вираж и быстро помчалась в общем потоке автомобилей. Теперь справа и слева вздымались строгие стройные здания довоенной застройки. Бегенчу нравилось на них глядеть и запоминать каждый фронтон, каждую колоннаду каждого каменного богатыря-атланта, каждую кариатиду, львиные морды на стенах домов, карнизы, балконы и балкончики. А впереди и по бокам того широкого проспекта, сквозь тонкую дымку уже проступали белые громады высотных зданий, усеянные по фасаду синими ячейками бесчисленных окон.

Чем ближе к центру города, тем больше становилось таких великолепных зданий. Ораков внимательно вглядывался в них и было у него такое чувство, будто едет он к самому дорогому, самому верному другу, который давно уже ожидает встречи с ним — встречи радостной, теплой, сердечной. Это чувство его не покинуло и тогда, когда он подъехал к гостинице «Москва», где ему на время сессии забронировали номер.

Перед тем как зайти в вестибюль гостиницы, Бегенч взглянул на Кремль: на лазоревой купол здания за красной зубчатой стеной, на котором в свежем июньском небе величественно развевалось шелковое полотнище флага, на листву парка, прильнувшего к Кремлевской стене, на Манежную площадь и почувствовал, как радостно бьется сердце.

Бегенч внимательно слушал каждого оратора и, с волнением ждал своей очереди для выступления. Он старался не показывать вида, что волнуется, но скрыть это было почти невозможно: выступивший на лице густой темный румянец и жарко горевшие уши выдавали его состояние. Столько раз выступал он на совещаниях, пленумах, активах, собраниях и — ничего. Никакого особенного волнения. А тут как будто его подменили — смутился и оробел так, словно никогда к трибуне не подходил… «Но ведь это и в самом деле так, — думал Ораков, приложив холодные ладони к пылающим щекам. — Здесь, в этом зале, он действительно не выступал ни разу. Не мудрено и оробеть».

Услышав свою фамилию, Бегенч вздрогнул и скорым шагом направился к трибуне. Волновался. Так волновался, что удары сердца отдавались где-то в голове. Но стоило ему коснуться взглядом текста своего выступления, и волнение сразу пошло на убыль.

После аплодисментов, прозвучавших вслед за депутатом из Белоруссии, тишина в зале казалась особенно глубокой и нерушимой. И вдруг в этой тишине раздался негромкий хрипловатый голос Оракова.

— В развитие экономики Туркменской республики, — продолжал Ораков, — посильный вклад вносит и наше хозяйство, имеющее в основном овощеводческое направление. Нами намного перевыполняются планы по производству мяса, молока, шерсти и бахчевых, а по производству и продаже государству зерна, овощей, коконов тутового шелкопряда уже выполнены пятилетние планы.

Значительная часть сельскохозяйственной продукции нашего и других хозяйств республики отправляется в центральные районы страны. Однако из-за дальности перевозок продукция длительное время находится в пути, нередко портится и не доходит качественной до потребителя, а хозяйства несут убытки. Для улучшения транспортного сообщения и создания дополнительного, более короткого выхода из Туркменской ССР в Европейскую часть страны мы считали бы необходимым соединить Красноводский железнодорожный узел через Бекдаш со станцией Ералиев. Создание этой транспортной магистрали позволит не только обеспечить более рациональное распределение местных и транзитных грузопотоков, но и создаст условия для дальнейшего развития производительных сил Красноводской области, комплексного использования химического сырья Кара-Богаз-Гола.

И другой вопрос. В нашем колхозе, как и во многих других сельскохозяйственных предприятиях, с каждым годом увеличивается производство продуктов сельского хозяйства. Растут и потребности в минеральных удобрениях, производством которых занимаются предприятия Чарджоуской области. В последнее время мощности по производству минеральных удобрений увеличены, но потребности в этой продукции еще не удовлетворяются. Решение этой проблемы возможно, на наш взгляд, путем создания на территории Чарджоуской области территориально-производственного комплекса. Основой его формирования может стать развитие специализированных отраслей промышленности: химической, газовой, нефтеперерабатывающей, а в сельском хозяйстве — хлопководство и бахчеводство.