О чудесах и чудесном - [10]
Вот и я с моим тогда десятилетним или одиннадцатилетним сыном поехала в Донской монастырь. Мы (москвичи) не знали как Патриарха кормят и кто мог старался что-нибудь привезти ему: годы в стране были нелегкие, после гражданской войны, революции и разрухи, начинался, должно быть НЭП (Новая Экономическая Политика, введенная после голода, Лениным). Потому я (после лет, когда я с сыном питалась подолгу сушеной картошкой — живые овощи были недостижимым лакомством) раздобыла где-то 400 грамм сахарного песку. А еще, не зная, как Патриарх там живет, есть ли у него иконы, я взяла с собой цветную, на картоне — см. 30х20, икону Божьей Матери с младенцем, за ее плечом была даль и, мелко — Голгофа, 3 креста, осиянные светом. Двор был полон народом.
Я передала икону вместе с мешочком сахару, радуясь его радости этой Иконе. Но… разочарование, огорчение! Мне вернули Икону. Но в одно мгновение огорчение стало — счастием! На обороте, на картоне было написано: БЛАГОСЛАВЛЯЮ.
Патриарх Тихон.
Сын Андрей тянул Икону к себе. Я прикладывалась, приложился за мной и сын. Он держал Икону, к нам шли люди и, один за другим, в очередь, люди прикладывались — под подписью, и смотрели на Икону Божьей Матери, которую держал мальчик с детской челкой русых волос, серыми большими глазами, правильными чертами и радостью на лице. Он был похож на Отрока Варфоломея (с картины Нестерова), которому было Видение Ангела в образе старца.
Икона эта была у меня цела до часа моего ареста в 1937 году.
8. VIII.90 г., Кясму, Эстония
«ЯВЛЕНИЕ»
И вот, наконец, — выходящее из рядов, чудо, коснувшееся нашей семьи: не прадедов и дедов — священников, а племянницы, родной дочери моего брата Андрея.
Она уже несколько лет болела раком, пережила операцию и, скрывая от матери диагноз, жила то дома, то в больнице.
Расставаясь с ней на лето в 1985 году, я сказала ей:
— Инночка, я каждый день молюсь о тебе, но, ведь, молитва сильнее, когда вдвоем!
Помогай мне! Но она ответила: «Тетя Ася, я же не умею молиться, я воспитана вне религии, с детства…»
— Но ты моя крестница, и я буду о тебе молиться! Было начало лета, я уехала в Эстонию. И уже много дней молилась о ней:
— Матерь Божья, помоги ей перейти в тот мир, она же не виновата, что не верит в Тебя, облегчи ей смерть, сделай, чтобы не так страшно ей было там оказаться, ничего не понимая, не ожидая — Эту молитву я без конца повторяла.
Я получила телеграмму от верующей знакомой. Инна Андреевна скончалась и по ее желанию отпета по православному обычаю.
Как! По своему желанию? Удивительно!
В Москву я явилась к 40-му дню. К матери ее, впавшей в сильный склероз после смерти два года назад — старшей дочери от первого мужа и теперь после смерти дочери младшей была приставлена женщина. После поминок она сказала мне:
— А, ведь, Инне Андреевне было перед смертью — явление. Она приехала из больницы и сказала:
— Это не был сон. Это было наяву. Была ночь. Ко мне подошла Богородица и положила мне руку на грудь!
На грудь, где были метастазы, с которыми не знали что делать — врачи, — Инна была слишком слаба для операции.
Вот как Божья Матерь исполнила мою молитву об облегчении Инне перехода в Тот Мир!
Божья Матерь сделала больше, чем я просила — облегчила ей земные страдания и явлением своим сделала ее верующей.
На ее 40-м дне я с удивлением увидела в квартире, никогда дотоле не бывшие там иконы.
Урна Инны захоронена в садочке моего отца на Ваганьковском кладбище.
«ГРАБИТЕЛИ»
Однажды весной — это было еще до начала наших поездок в Колюпаново с Александром Ивановичем — я собиралась ехать туда с молодым поэтом. Проехав до Алексина около 4-х часов на автобусе, посетив могилу Блаженной (могила все также была мне по грудь, не спадая, как соседние две могилы — от снегов и дождей) и набрав у колодца воды, двинулись в обратный путь. Хоть бы удалось сесть в вечерний автобус, всегда переполненный!
— Помоги нам, — сказала я, кладя земной, запрещенный глазными врачами, поклон о землю у колодца. Спутник с тяжелой ношей уже шел по пригорку.
В ожидании автобуса, сидя на автобусной станции, я читала поэту (он был верующим) из переписанной мною в Сибири книги — страницы жизни Блаженной, ее старости, ее чудес. Время шло.
Мне понадобилось выйти и, оставив сумочку с расходными деньгами в кошельке и тетради записей моему молодому другу, я пошла в далекую станционную уборную, через длинную площадь, освещенную высоким фонарем. Вечерело. Я не успела взойти на маленькое возвышение, как в бледном свете показались две мужские фигуры.
— Ребята, мужская — рядом, направо — сказала я.
— А, ладно, мать! — отозвались они. Но вместо того, чтобы повернуть туда, они вбежали ко мне, вырвали из рук мой карманный фонарик, палку, сорвали очки, бросили их на каменный пол и, подняв платье, стали молча по мне шарить — четырьмя руками.
Почему я не испугалась? Потому ли, что 10 лет в лагере провела в их и их подруг обществе? Но я не сразу поняла, что они ищут деньги. Значит все-таки испуг был, отбив рассуждение. А когда поняла — Ребята, — сказала я, — вы ищите денег. На мне денег нет, они в сумке, на автостанции. Если туда придете — десятку дам, больше не могу.
Анастасия Ивановна Цветаева (1894–1993) – прозаик; сестра поэта Марины Цветаевой, дочь И.В. Цветаева, создателя ГМИИ им. А.С. Пушкина.В своих «Воспоминаниях» Анастасия Цветаева с ностальгией и упоением рассказывает о детстве, юности и молодости.Эта книга о матери, талантливой пианистке, и об отце, безоглядно преданном своему Музею, о московском детстве и годах, проведенных в европейских пансионах (1902–1906), о юности в Тарусе и литературном обществе начала XX века в доме Волошина в Коктебеле; о Марине и Сергее Эфроне, о мужьях Борисе Трухачеве и Маврикии Минце; о детях – своих и Марининых, о тяжелых военных годах.Последние две главы посвящены поездке в Сорренто к М.
Роман "Amor" — о судьбах людей, проведших многие годы в лагерях и ссылке, о том, что и в бесчеловечных условиях люди сохраняли чувство собственного достоинства, доброту.
Среди многогранного литературного наследия Анастасии Ивановны Цветаевой (1894–1993) из ее автобиографической прозы выделяются дневниковые очерки путешествий по Крыму, Эстонии, Голландии… Она писала их в последние годы жизни. В этих очерках Цветаева обращает пристальное внимание на встреченных ею людей, окружающую обстановку, интерьер или пейзаж. В ее памяти возникают стихи сестры Марины Цветаевой, Осипа Мандельштама, вспоминаются лица, события и даты глубокого прошлого, уводящие в раннее детство, юность, молодость.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«…Половина бойцов осталась у ограды лежать. Лёгкие времянки полыхали, швыряя горстями искры – много домашней птицы погибло в огне, а скотина – вся.В перерыве между атаками ватаман приказал отходить к берегу, бежать на Ковчег. Тогда-то вода реки забурлила – толстые чёрные хлысты хватали за ноги, утаскивали в глубину, разбивали лодки…».
Последние месяцы 1942 года. Красная Армия начинает наступление под Сталинградом. В Ставку Верховного Главнокомандования приходит весьма странное сообщение о катастрофе германского штабного самолета в районе действий белорусских партизан, но еще больше вопросов вызывают известия из Берлина — в столице Рейха неожиданно введено военное положение, большинство членов гитлеровского правительства арестованы военными, сам Гитлер исчез, а канцлерское кресло занял бывший министр вооружений и боеприпасов Германии Альберт Шпеер.Второй том романа А.
Гротескный рассказ в жанре альтернативной истории о том, каким замечательным могло бы стать советское общество, если бы Сталин и прочие бандиты были замечательными гуманистами и мудрейшими руководителями, и о том, как несбыточна такая мечта; о том, каким колоссальным творческим потенциалом обладала поначалу коммунистическая утопия, и как понапрасну он был растрачен.© Вячеслав Рыбаков.
Продолжение серии «Один из»… 2060 год. Путешествие в далекий космос и попытка отыграть «потерянное столетие» на Земле.
Вор Эддиса, мастер кражи и интриги, стал царем Аттолии. Евгенидис, желавший обладать царицей, но не короной, чувствует себя загнанным в ловушку. По одному ему известным причинам он вовлекает молодого гвардейца Костиса в центр политического водоворота. Костис понимает, что он стал жертвой царского каприза, но постепенно его презрение к царю сменяется невольным уважением. Постепенно придворные Аттолии начинают понимать, в какую опасную и сложную интригу втянуты все они. Третья книга Меган Уолен Тернер, автора подростковой фэнтэзи, из серии «Царский Вор». .
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?