О чем поет вереск - [25]

— Потому что она дорого мне досталась, мой советник.

— Ты был очень убедителен! Даже я бы поверил. И не взял ее. Она притягательна до безумия. Именно так, разве ты не заметил по Мэллину? У нас полон дом волков, и хоть ты — наш король, твоего кольца на ней нет. Женщин наперечет, аромат вереска растекается по переходам Черного замка, и стражи уже скалятся друг на друга. Обозначь ее своей, твой запах отобьет всякую охоту соперничать у всех, кроме самых безголовых.

— Я не собираюсь торопиться, особенно — вынужденно. Спокойствие дома на тебе и Алане.

— Мне нужно что-то весомое.

— Этайн — моя королева. Ты слышал! На время Лугнасада ее слова — правда и закон для всех ши Благого мира. Передай каждому волку, каждому ши, кто кинет на неё неласковый или слишком ласковый взгляд: порву не задумываясь. Она моя!

— Этого достаточно, мой король. Пока…

— Но?.. Ты опять многозначительно молчишь.

— Я думаю про коней.

— Про коней?!

— Про троянских коней.

— Избавь меня от своих загадок.

— Просто к сведению, мой король. До конца Лугнасада — шесть ночей.

— Изыди, Джаред!

— Мидир, он прямо как живой, — протянула Этайн и дотронулась до металлической руки статуи около входа в опочивальню.

— Здра-вия вам, наша короле-ва! — четко выговорил страж.

Этайн, ойкнув, ринулась в объятия Мидира.

— Что за чудовище?

— Мое творение, — ответил Мидир, самую малость довольный ее непосредственным испугом. — Механические слуги. Мы их называем механесы.

— А можно, этот механический ужас не будет караулить наши покои? — взмолилась Этайн.

— Тебе стоит лишь попросить, моя красавица.

Мидир подвигал пальцами, и два стража шустро зашагали прочь.

— Алан, — потянулся мыслью Мидир к начальнику замковой стражи.

Тот откликнулся с заминкой: к концу шестого года он только начал овладевать магией.

— Мой король, я понял. Вы убрали механесов. Они пригодятся.

— Я должен что-то знать?

— Пока ничего серьезного. У излучины Айсэ Горм возмущение.

— Почему я не чую?

— Это не магия. Это виверны.

— Фоморов хвост*!

— Я уже послал волков туда и к вашим покоям.

— Добро, Алан, — и потом, подумав, все же добавил: — Спасибо за службу.

— Это честь для меня, мой король, — еще суше Джареда ответил Алан.

— Иногда механесы необходимы, хоть их скорость и отстает от волчьей, — договорил Мидир Этайн, не прерывая разговор.

— Ты… — ахнула она, — бережешь жизни своих волков!

— В нашем мире много волшебных существ. Они разные, Этайн. Смешные, странные, страшные. И ужасные. Есть такие, с кем даже я не хотел бы сталкиваться.

— Это хорошо, — тихо вымолвила Этайн, опустив глаза.

— Почему? — нахмурился Мидир.

— Потому что ты безрассудно храбр, мое сердце! — яростно сказала она, вцепившись в серебристую вышивку на его груди. — Поберегись, хоть ради меня!

Дождалась его кивка, быстро поправила сюрко и виновато спрятала руки за спиной.

— Ничего, Этайн. Тебе можно. Я буду помнить твои слова. А сейчас — посмотри наверх.

— Птицы! Птицы, излучающие свет! Не надо ни факелов, ни свечей! Чудесно! Твой замок нравится мне все больше. Как же я счастлива! — закружилась посреди коридора, а потом снова прижалась к Мидиру. — А какие широкие проходы! Хоть танцуй! Не удивлюсь, если вы и вправду танцуете… Но почему так тихо?

— Это королевское крыло. Здесь живу лишь я, Мэллин и Джаред.

— Черный камень столь гладок, что кажется зеркалом. Я не могу определить его. Странно. Совсем не могу. Он… теплый!

Волки-барельефы слева и справа, слабо мерцающие в свете птиц, выставили из стен каменные морды полностью, довольно вывалили языки. Мидир потрепал одну голову, и они вновь втянулись в стены.

— Ай! Только не говори!..

— Замок тоже можно назвать живым, — ухмыльнулся Мидир. — Он вырос тогда, когда к Кранн Мору — древу жизни — еще можно было прикоснуться. Земли Нижнего заполонили чудовища, Всеобщая мать уронила слезинку, прося о милости, великое древо в ответ сбросило семечки. Зеленое, черное и золотое. Из них выросли столицы трех миров. Они одарили ши защитой… Это было очень давно, — поймал взгляд Этайн. — Даже для меня.

— Правда?

— Правда в том, что осталось три королевства. А было… несколько больше. Черный замок крепок.

— И стены — не просто стены?

— Именно. Отсюда можно уйти, куда пожелаешь. В пределах этого мира. И не ошибиться с целью. А вернуться сюда могут лишь волки.

— Можно пройти и так? Без зеркал?

— Можно. И наткнуться на дерево или на копье. Не самое приятное ощущение. Особенно, если не оттолкнет, а пронзит. И хорошо, если это будет не сердце или шея, единственный способ убить…

Грудь кольнуло, и Мидир осекся.

— Что?! — тревожно спросила Этайн.

— Мне нужно уйти. Замок в твоем распоряжении, моя красавица. Через пятьдесят шагов — спуск в парк.

— Что случилось, Мидир?! — кажется, ни замок ни мир, ни парк ее не интересовали.

Этайн выглядела столь встревоженной за него, что Мидир не удержался. Заключил в ладони ее лицо и коснулся губами ее губ.

— Мой волк умер.

Мидир, обрисовав круг рукой, шагнул в искрящуюся тьму. Туда, где мерк жизненный свет его волка.

***

Когда Мидир вернулся, был уже поздний вечер.

— Джаред… — выдохнул он устало.

— Я знаю, Мидир, знаю. Мне тоже очень жаль. Но об отдыхе думать рано, не все еще кончилось. У нас новости в замке. От верхних. От Эохайда.