О чём молчали города. Мистические истории - [62]
– Но Кремль на открытке хорошо смотрится, – вяло возражал он. – И на плакатах.
– На биллбордах? Да там что угодно хорошо будет смотреться, только не надо на дизайнере экономить. Вот Рождественская. Вот. Тут и туристы с теплоходов, и всякие разные, центр города. – Она повела рукой. Кафе, где они пировали, располагалось как раз на этой старинной улице. – Тут в каждом доме – клад. Я фигурально выражаюсь. Из каждого дома можно сделать конфетку. А уж если отремонтировать и легендами обложить! Я фигурально выражаюсь.
– Ну церковь красивая.
– Строгановская? Не только красивая, она вообще уникальная. Знаешь легенду? Ага, Строганов позвал к себе мастера – безымянного, заметь, – который эту красоту сотворил, и спрашивает: а лучше можешь? Тот говорит, могу. И тут Строганов его раз – и ослепил. Строганов! Не Иван Грозный! Восемнадцатый век, православный храм! Вы с ума сошли все, что ли? Свистнули легенду о зодчих собора Василия Блаженного и себе присвоили. Своих нету, что ли?
Ему эти разговоры были скучноваты, но Яной он неизменно любовался, особенно когда она горячилась, как теперь. Глаза её светились, щёки румянились, а ореол золотых волос, удерживаемый тонким ободком тёмных очков, превращал её в настоящее лучистое солнышко. И хорошо, что злится она не на него, что его это не касается.
– …Так ты мне поможешь? – спрашивала она тем временем.
Он очнулся.
– Чем? Что? Прости. Ты такая красивая, я засмотрелся просто.
Её серые глаза гневно сверкнули. Он положил свою лапу на её запястье:
– Правда. Ну повтори ещё раз, что тебе стоит.
– Я говорю, поможешь ты мне или нет?
– Да без вопросов. Что делать надо, я не понял.
Алексей знал, что Яна немножко повозмущается и всё ему разжует. Она была как солнечный зайчик: то тут, то там, скачет легче лёгкого, болтает о том и о сём, он просто не успевал за ней. Ну что делать, если он такой увалень, – зато крепкий и надёжный.
– Мне надо улицу Рождественскую пропиарить, понимаешь? Тут же не только церковь, тут вся история Нижнего как на ладони. И Бугровская ночлежка, о которой Горький писал в своей пьесе, и особняк дочки «Пиковой дамы». И Короленко тут, и Маковский. Рестораны, хостелы, кафешки, ну что ещё надо.
– И три матроса идут выпить к Речному вокзалу.
– И пусть идут! Вся история, вся, всё гармонично, ничто друг другу не противоречит, всё переливается одно в другое. Как бриллианты, как ожерелье!
– Я-то что могу сделать?
Он работал простым охранником, дежурил ночью в службе занятости. Да, это было в старинном здании на Рождественской. Насколько он знал, ничего особенного в этом месте никогда не происходило, так, памятник архитектуры. Маковский жил, Горького провожали, телеграф ещё был, банк, склады… По мелочи.
Ну, то есть это исторически ничего особенного не происходило, а в рамках его заурядной жизни именно тут произошло главное – он познакомился к Яной, которая заскочила к своей маме, сотруднице службы занятости. В его жизни зажёгся яркий свет.
Маме-то, Елене Николаевне, он, кстати, приглянулся. Она его привечала и приносила для него пироги. В общем, наверное, не против была, чтобы они с Яной встречались.
– Сделай мне легенду Рождественской, а, чтоб все говорили?
– Да как?
– Вместе подумаем.
– Ну… давай.
Он никогда не мог ей отказать, о чём бы ни шла речь, о напёрстке тошнотворно-горького кофе по такой цене, за которую на распродаже можно было бы купить неплохие джинсы, или об… чего она бишь от него хочет-то?
Он поморгал, потёр лицо руками. Не успевал он за ней.
– Давай сначала, а?
*
Оказалось, что у Яны уже есть план (разумеется). Она придумала «нарисовать на коленке» каких-нибудь призраков и запустить их на улицу Рождественскую. А что, место старое, призраки должны быть. К Строгановской церкви цепляться не захотела, всё-таки православный храм и привидения сочетаются не так чтобы очень. Ночлежка – ну какие там призраки, бомжей и проституток? Неохота иметь с ними дело. Вот Блиновский пассаж, где Алексей работал охранником и в службе занятости трудилась её мама, по её мнению, подходил идеально.
Прекрасный дом красного кирпича с резной башенкой. Внутри и то есть балконы. Красотень. Конец девятнадцатого века. Чего там только не поперебывало – и магазины, и рестораны, и гостиница, и телеграф, и склады, ну и всякие фирмы, по-тогдашнему сказать – конторы и предприятия. Потом коммуналки. Да и за сто с лишним лет неужто там не зацепились хоть чьи-то духи?
Да, она уже почитала о Блиновском пассаже. Там никого не убили и не замучили. По крайней мере, в архивах об этом ничего нет. Ну и что. Призраки не обязательно люди, погибшие страшной смертью. Может, это просто отголоски прошлого. Весёлые такие, красивые. Может, даже и дети играют.
– Откуда я тебе детей возьму?
– Да не надо детей-то! Надо поумнее к делу подойти. Смотри, ты же по ночам там, бывает, один сидишь. Давай снимем на камеры видеонаблюдения какую-нибудь, я не знаю, белую дымку, и ты расскажешь всем, как видел привидения. И вот запись, пожалуйста, мы её в телик пропихнём, у меня друг там работает. Сразу сенсация! Главное – чтобы ты тоже сыграл поубедительнее. Мол, мороз по коже, парализация членов…
В нашем мире не спрашивают мнения девушек о том, за кого они хотят выйти замуж. Пришло и мое время стать невестой. Жених прибыл из Небесных Утесов – горного края, где живут суровые, жесткие люди. Они спускаются в низину только для того, чтобы найти наследнику достойную невесту, увозят их, и больше их никто никогда не видит. Я умоляла родителей не отдавать меня этому человеку. Сострадание и жалость чужды ему. Он не умеет любить. Но разве меня кто-нибудь слушает?
Предлагаем вашему вниманию сборник «Девочка, которой не было»: десять мистических историй о жизни и смерти, верности и мести, злодеяниях и надежде, вдохновленных загадочными фотографиями с девочкой из Красноярска.
Я родилась в семье могущественных волшебников. Завтра мне предстоит отправиться на обучение в Академию Пяти Стихий. Маги огня, воды, земли и воздуха издавна обучаются здесь, совершенствуя свое мастерство. Ведь мы, стихийники, нужны для того, чтобы защищать простых людей от бестий – смертоносных созданий, приходящих в наш мир неведомо откуда. Вот только у меня нет дара. Я – пустышка. Позор рода. Мне нечего делать в Академии, но, к сожалению, поступление туда – традиция, которую мне не изменить. Шесть лет унижений ждет меня впереди.
Это страшная сказка, рассказанная ночью у костра. Если вы боитесь оживших мертвецов и смертельных тварей, что разгуливают в темноте леса, то лучше не слушайте. Отвернитесь, закройте глаза. Если вы боитесь предательства и смерти, то не переворачивайте первой страницы. У вас есть выбор. Но у Мары — прирожденной некромантки — его никогда не было. И она не боится посмотреть в глаза своему страху. Она только одного боится на самом деле — любви. Вы готовы отправиться в опасный путь? Пройти его с героиней до конца и понять, что, возможно, любовь — это главное, ради чего стоит жить.
Ревновать к самой себе – как это возможно? Бедная сирота Темира Поунд вынуждена играть две роли. В одной она – нежная невеста блистательного аристократа, в другой – студентка Академии Теней и стажер под руководством сурового напарника – Аида Мелара. Да вот беда: жених и напарник – один и тот же человек! Справится ли Тэмми с заданием ректора, попросившего заменить на помолвке его пропавшую дочь? Или влюбится в строгого начальника? Трудная задача! Да ведь и служба у Темиры непростая: соседние миры в любой момент могут пересечься, и на месте твоего дома окажется бескрайний лес, или незнакомый город, или горы, кишащие монстрами.
Меня выдали замуж за лорда Небесных Утесов. Разве родители могли знать, что Небесные Утесы – закрытый мир, где живут гномы, тролли и другие Старшие Народы? Разве думали они, что мой муж – дракон, а человеческие девушки нужны им лишь для продолжения рода? Я приговорена к смерти, ведь я вынашиваю дитя дракона. Но муж любит меня и пообещал спасти. Только для этого ему придется сделать все возможное и невозможное…
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.