Ньювейв - [65]

Было это в 1985-86-м годах. Многие интересные группы Лаборатории были не особо интересны широкой аудитории. Тот же «Нюанс», например, ориентировавшийся на King Crimson и Питера Гэбриэла. Да и «волна» была слишком эстетской – и вот тогда резко рванул «металл». Металлистов тогда было мало, больше какого-то хард-рока однообразного. После одного из прослушиваний приняли «Коррозию Металла», «Шах». Володя Бажин, который начинал в «Нюансе», вскоре нашел применение своему вокалу в «Тяжелом дне». Через год-другой металл стал фактически доминировать в стране. Панк на московской сцене был почти не представлен в середине восьмидесятых («Чудо-Юдо» разве что); любые подобные попытки обычно устрашали начальство и дирекции домов культуры. Но Рок-Лаборатория в итоге стала рассадником пост-панка в разных его проявлениях.

М. Б. Несомненно. Ведь панк того периода был достаточно прямолинейной демонстрацией культурного хаоса и непричесанной инфернальности, поэтому фильтр «институций» пропускал через себя только пост-панковские «модификации зла». Ну типо страшно, но при этом забавная романтическая «ненормальность». В меру агрессивная и можно даже под это потанцевать, а под металлистов побеситься…

А. Б. Так в гору пошли «Ногу свело», например. Группа «Кепка», которая потом разъехалась: Джонник уехал в Амстердам, а гитарист Коля уехал в Копенгаген. «Манго-Манго», «Монгол Шуудан», «Ва-Банк», «Матросская тишина» довольно быстро набрали обороты…

Мы в это время уже перешли в Центр Стаса Намина, где получили репетиционную базу, возможность записываться на студи, выступать и, главное, общаться с коллегами из-за рубежа. Тогда же сформировалась окончательно московская «новая волна», в более широком значении этого термина. Мы начали выезжать в другие города (1986-90), представлять, так сказать, «московскую сцену». Она тогда примерно так выглядела: «Биоконструктор», «Доктор», дуэт «Прощай, молодость!», «Тупые», «Чудо-Юдо», «Отряд Валерия Чкалова/Союз композиторов» Александра Синицина, «Метро» Юрия Царева, «Грунтовая дорога», «НИИ Косметики», «Встреча на Эльбе», «Ва-Банк», ну и, конечно, «Альянс», «Николай Коперник», «Центр», «Звуки My», «Вежливый отказ», «Нюанс», «Ночной проспект», «Бригада С» и «Браво». Несколько особняком стояли Владимир Рацкевич со своими проектами; «ДК» и «Оберманекен», который как раз переехал в Москву из Питера, а также «Братья по разуму», которые перебрались в Москву из Челябинска. В Ленинграде были «Новые композиторы», «АВ. А., «Игры», «Телевизор», «НОМ», «Алиса», «Аукцион», «Джунгли», плюс ветераны «Аквариум», «Зоопарк», «Пикник», Сергей Курехин с «Поп-механикой» и многие другие. В Прибалтике были свои проекты, которые за рамки этой географии как правило не выходили. Советская же эстрада под влиянием «новой волны» тоже осваивала электронные инструменты и была на старте истории концертов под фонограммы.

А Рок-Лаборатория… Она оказалась не столь эффективной в плане организации гастролей и концертов вне собственных стен: ее специализация – фестивали, прослушивания, тарификация. Коммерческими шоу для широких масс она явно не занималась, но зато была серьезной эстетической прививкой от поп-примитивизма, который набирал обороты. Но и бюрократическая польза была: тексты залитованы, разрешения даны и с этим всем можно было выступать на легальных площадках.

Многие музыканты в то время так же начали сотрудничать с художниками, участвовать в акциях, выступать в галереях. В Манеже была крупная выставка с концертом, году в 1987-м, как помню. На одном из таких мероприятий появился дуэт Виталия Стерна и Игоря Колядного («Виды Рыб»), Алексей Тегин (Алексей уже тогда был не только музыкантом, но и художником и фотографом), уже переросший свою «Вторую группу», начал играть Swans; появилась «Микрохирургия», а потом и «Север» (дуэт Кати Рыжиковой и Саши Лугина). Гарик Виноградов, Д. А. Пригов, Петлюра, Гарик Асса. Сразу появилось много новых людей и все так или иначе были причастны к разнообразным процессам того времени. Художники стали формировать свои группы: «Среднерусская возвышенность», «Мухоморы», плюс московский фри-джаз («Три О», «Оркестр нелегкой музыки» Миши Жукова, «Асфальт»). Начали формироваться экспериментальная, индустриальная сцены. В конце восьмидесятых НП выступал на мероприятиях в Манеже, Дворце Молодежи, в галерее «Беляево», где-то еще. В 1989-м году мы сыграли на открытии выставки Олега Корнева и Олега Кулика во Дворце Молодежи… Тогда как раз начали играть программу «Асбастос». С 1987-го года и до начала девяностых я сам периодически играл в группе Алексея Тегина.

Тут важен был исторический момент перехода от эстетики синти-попа к постиндустриальной. Наш электропоп закончился в 1987-м году; Наташа Боржомова перестала с нами выступать, закрутившись в богемно-неформальных отношениях (потом некоторое время она пела в «Центре» и даже наш клавишник Ваня Соколовской попробовал свои силы в этой группе), но так или иначе в нашей новой эстетике ей действительно не находилось места.

М. Б. И на рубеже девяностых вы попали к Стасу Намину?