Ньютоново яблоко - [18]

Зебрик серьезно посмотрел на девчонку, потрогал смущенно очки:

– Не АБЕНЕРОМ, а ОБЕНЕРОМ, – сказал он.

– Правильно! – захлопала в ладоши Козлих и весело засмеялась. – Как ты догадался?..

Если бы Санька Горский прочитал Сонькино название планеты Земля с обратной стороны, он бы понял, откуда взялась фонетическая поправка. ОБЕНЕРОМ с обратной стороны – это «море – небо». Зебрик прочитал, потому что волшебные очки научили его читать вывески не только слева направо, но и наоборот. А Санька не догадался. А зачем ему догадываться? Гораздо интереснее поверить тому, что его одноклассники знают марсианский язык. А почему бы им, действительно, его не знать? Если есть Марс, значит, есть и марсиане. А раз есть марсиане, значит есть и марсианский язык. А поскольку есть марсианский язык, должен же его кто-то знать среди жителей Земли. Человек, который в двенадцать лет во всем чудесном сомневается, очень много теряет. Санька Горский не сомневался.

10. Плешивая Веня

Окно третьей палаты находилось на четвертом этаже в самом углу. С правой стороны двора возвышался виадук, по которому беспрерывно бежали трамваи.

Санька свистнул, и тотчас сверкнули Зебриковы очки. Зебрик просунулся головой в форточку по самые плечи и посмотрел вниз.

– Здорово! – крикнул Санька.

– Чего? – не расслышал Зебрик, потому что в это время по виадуку загромыхал трамвай.

– Чего? – не понял Санька, потому что теперь в другую сторону прогромыхал трамвай.

А сверху неслось:

– Чего? Повтори!

– Чего? Не слышу!

– Ну, чего вы расчевокались?.. Не в лесу.

Мимо Саньки прошел низенький рябой человек в брезентовом плаще. За ним, покорно опустив голову, так что рыжие космы от самых ушей спадали ей на глаза, плелась лошадь.

– Неужто сообразить не можете, что из-за этих драндулетов, – он махнул в сторону виадука, – ничего не услышишь?

Лошадь была с большими плешивинами на боку. Рябой человек остановился, но лошадь продолжала идти, и она его легонько толкнула в спину, чтобы он двигался дальше.

– Ну, ты, Веня! – ласково замахнулся на нее рябой.

Он отвел ее в угол двора, где стояла телега, сходил в сарай, принес охапку сена, высыпал в телегу и дружески похлопал лошадь по боку, приглашая отобедать.

Она тряхнула головой, разметая с глаз космы, и принялась хрустеть.

Рябой пододвинул ей сено, чтобы удобней было есть, и ушел.

Зебрик торчал из форточки.

Санька стоял внизу. Оба с любопытством наблюдали. Саньке ужасно хотелось свести знакомство с лошадью.

Он восторженно помахал рукой Зебрику и показал в сторону телеги. Его жест означал: «Ничего себе лошадка. Вот бы прокатиться».

Трамваи прогромыхали по виадуку, и на минутку наступила тишина. Санька, пользуясь паузой в трамвайном движении, быстро начал выкладывать новости:

– А у нас новый классный руководитель. Анна Елисеевна ушла в восьмой «Б», а у нас Трофимчук. Он знаешь какой – чемпион области по мотоциклу. А Марию Ивановну вызывали в гороно за выговором. Она сама призналась, что нарочно Круглому поставила четверку. Вот смешная… А потом у нас было классное собрание, пришла мать Круглого, начала говорить: «Зачем вы моего мальчика зовете Круглым? Вот Козловскую Соню вы зовете Козликам, Щеглова Сережу – Щеглом, а Владика вы можете звать Синицей, ведь его фамилия Синицын. Зовите его Синицей». Только какой же он Синица, когда он Круглый? – Санька засмеялся. – Круглый, наверно, переведется в другую школу. Он сам Нинке Мумии сказал.

Санька хотел еще что-то сообщить, но по виадуку загромыхали сразу два трамвая. Он открыл рот и закрыл.

Теперь, чтобы объясниться снова, нужны руки. Но они были заняты. Бабушка Наташа купила мандаринов, чтобы Санька их отнес в больницу своему другу.

Мандарины лежали в карманах. Их надо передать дежурной сестре. Но Саньке в голову пришла оригинальная мысль – познакомиться с лошадью при помощи мандаринов. Он показал Зебрику мандарины и начал делать разные жесты, означающие, что он, Зебрик, ест эти мандарины чуть не каждый день, а лошадь все сено да сено, что если б его, Зебрика, кормили каждый день сеном, он тоже соскучился бы по мандаринам. А сейчас он еще не соскучился, а лошадь соскучилась.

Санька энергично показывал на мандарины, подносил их ко рту и делал примасу, будто ему их противно видеть, потом он протягивал мандарины в сторону лошади и сладко улыбался.

Зебрик никак не мог понять, что от него требуется. Тогда Санька подбежал к лошади и дал ей мандарин.

Она мягко взяла его губами и начала есть. Санька повернулся к окну и кивнул головой утвердительно, спрашивая: понял? Зебрик отрицательно покачал головой и развел за окном руками: не понял.

Тогда Санька отдал второй мандарин лошади, потом третий, и Зебрик наконец понял, что от мандаринов не останется даже шкурочек. Но он ни капельки не огорчился…

Пока Зебрик лежал в больнице, Санька подружился с рябым конюхом дядей Яшей. Оказалось, что они почти соседи: дядя Яша тоже жил у реки через три улицы и два переулка от Санькиного дома. Дружба крепла день ото дня.

В субботу Зебрика выписали.

Говорили, что в 12, а Зебрик уже в 10 вышел во двор в своей одежде.

Здесь его поджидали Санька и дядя Яша.