Ньюкомы, жизнеописание одной весьма почтенной семьи, составленное Артуром Пенденнисом, эсквайром (книга 1) - [14]
Сестра ничего не имеет против моего плана в целом, о деталях же я ей пока не сообщал, желая сперва заручиться Вашим одобрением. Из дохода от часовни Уиттлси я намерен выделить мисс Ханимен годовой доход в двести фунтов, каковую сумму она будет получать по частям ежеквартально. Деньги эти в добавление к ее доле наследства, которой она распорядилась разумней и бережливей, чем ее несчастный, доверчивый брат (ибо всякая гинея в моих руках превращалась в полсоверена, стоило мне услышать о чужих страданиях), позволят ей вести жизнь, приличествующую дочери моего отца.
Когда моя сестра будет таким образом обеспечена, я хотел бы взять нашего милого мальчика из ее женских рук и поручить заботам его горячо любящего дяди и наставника. Того, что он получает на стол, квартиру и учителей, ему вполне хватит и у меня, и я сумею оказывать духовное и отеческое влияние на его занятия, поведение и благолепие его души, тогда как в Брайтоне это мне не всегда удается, поскольку я только нахлебник мисс Ханимен и зачастую вынужден уступать в тех случаях, когда вижу, что мои, а отнюдь не сестрины наставления были бы благотворны для дражайшего нашего Клайва.
Моему другу, преподобному Маркусу Флэзеру, я выдал доверенность на двести пятьдесят фунтов стерлингов, выписанную Вашему агенту в Калькутте. Эта сумма пойдет в погашение издержек, связанных с первым годом пребывания у меня Клайва, или же, в чем заверяю Вас словом джентльмена и священнослужителя, будет выплачена Вам в трехмесячный срок по предъявлении, если вы решите взыскать с меня эту сумму. Молю Вас, дорогой полковник, уплатить по моему векселю, ибо я непременно возвращу Вам деньги, даже если бы мне пришлось распроститься с последним пенни. Мой кредит (а в нашем городе кредит — это все), мое будущее, о котором я прежде недостаточно думал и которое ныне внушает мне столько тревог, мои обязательства перед мистером Флэзером, мои виды на будущее и спокойная старость моей дорогой сестры — все зависит от этого смелого и ответственного шага. Жизнь и смерть моя всецело в Ваших руках. Могу ли я сомневаться в том, что Ваше доброе сердце подскажет Вам прийти на выручку своему любящему шурину
Чарльзу Ханимену.
Наш маленький Клайв ездил в Лондон к дяде, а также в клепемскую "Обитель" с визитом к своей богатой бабушке, миссис Ньюком. Не буду пересказывать Вам ее обидных слов обо мне, которые ребенок в простоте души немедленно передал мне по приезде. К нему бабушка была очень добра и подарила ему пятифунтовый билет, томик стихов Кирка Уайта, а также книжку об Индии под названием "Маленький Генри и его носильщик" и роскошно изданный катехизис нашей церкви. У Клайва большое чувство юмора. Посылаю вам его рисунки, на одном из коих изображена "Клепемская настоятельница", как ее величают, на другом — сделанная несколькими штрихами забавная фигура еще какого-то смешного человечка.
Подполковнику Ньюкому, etc.".
"Дорогой полковник!
Я только что получила взволновавшее и смутившее меня письмо от преподобного Маркуса Флэзера, в котором он сообщает, что мой брат Чарльз выдал ему на Ваше имя доверенность на двести пятьдесят фунтов, тогда как, бог свидетель, если кто кому должен, так это мы Вам, и притом не одну сотню. Чарльз сказал мне, что выписал этот вексель с Вашего согласия, — дескать, Вы писали, что рады оказать ему услугу, — и что деньги эти помогут ему разбогатеть. Право, не знаю как! Бедняжка Чарльз всю жизнь собирается разбогатеть, да только все попусту. Из школы, которую он в свое время открыл на наши с Вами деньги, толку не вышло. К концу первого полугодия в ней только и остались два кудлатых мулатика, чей отец сидел в тюрьме в Сен-Киттсе; они жили у меня наверху, пока Чарльз был во Франции и стряпчие занимались его делами и пока не приехал к нам наш милый мальчик.
Клайв был тогда еще слишком мал, чтобы отправлять его в школу, и я решила, что самое лучшее для мальчика — остаться у своей старой тетки и обучаться у дядюшки Чарльза, ведь лучшего учителя и не сыщешь. Послушали бы Вы его проповеди! Ни один из наших нынешних проповедников не сравнится с ним, до того он хорошо говорит. Его проповедями, на которые Вы подписались, а равно и книжкой изящных стихов все очень довольны.
Когда он вернулся из Кале и эти мерзкие законники оставили его в покое, он был до того измучен и слаб душой, что не мог взять на себя заботы о приходе, и я решила, что самое лучшее для него заняться воспитанием Клайва, и пообещала платить ему сто фунтов в год из тех двухсот пятидесяти, которые Вы так щедро выделили на содержание мальчика. Таким образом, если принять во внимание расходы на питание обоих и одежду Клайва, то Вы сами видите, как мало остается на долю мисс Марты Ханимен.
