Ныне и присно - [133]

«Рано… рано еще… Пусть стража уснет… Уснут ли? Должны… После такого марша да на пост? Как иначе?»

Время застыло. Шабанов заставил себя расслабиться, мысленно перенесся на неделю вперед…

«…сначала придем в Колу… Заборщиков баньку истопит, Федор, хитро прищурившись, достанет припрятанную баклажку знаменитого «варькиного» пойла… Воевода Загрязской начнет выспрашивать подробности, изумленно и недоверчиво качать головой… а Заборщиков стукнет кулаком по столу и гаркнет, мол, если Шабанов говорит, значит так оно и было. День-два в Коле, и — на тройке с бубенцами! — домой, в Умбу…»

В плавное течение мыслей начали вплетаться образы: бегущие по тундре олени, смеющаяся Вылле, вот-вот из-за поворота покажутся знакомые с детства места… родной дом… настоящий, рубленый из вековых елей, в полтора десятка венцов высотой. Дом. Не какая-то пятиэтажка с ревматическим лифтом. Да и была ли она — пятиэтажка? Может просто мара? Глупый сон? Как и растянувшийся вдоль залива освещенный неоном и пропитанный бензиновой вонью город? Реальность здесь — настоящая, неподдельная…

Именно эта неподдельная реальность вырвала из дремы. Яростными криками ищущих врага каянцев, предсмертными воплями, мельканием факелов, бестолковой, панической суетой — Букин решил, что пришло время боя.

* * *

«Все… неча боле ждать-то… кто уснул, тот уснул, кто нет — тому первая стрела! — кривая усмешка скользнула по замерзшим губам Федора. — Вот она, Смерть, за спиной стоит, в затылок мертвечиной дышит… думает, забирать лопаря, или погодить малехо… ничо, подождет — недосуг помирать. Шибко дел много…»

Букин вскочил на ноги, одним движением набросил на лук тетиву. Два удара сердца, и стрела с жужжанием понеслась к обернувшемуся ватажнику, граненый наконечник нащупал просвет в плотных чешуйчатых латах. Ватажник, царапая грудь костенеющими пальцами, упал на колени. Второй, рванувшийся к Букину, споткнулся об упавшего, прокатился по утоптанному снегу. Кольчужная бармица зацепилась за куст, сорвала с головы шлем. Блеклые, как пересохшая солома, волосы рассыпались по плечам. Подняться ватажник не успел, зато успел разглядеть летящую смерть — пущенная Букиным стрела вонзилась в круглый от ужаса глаз.

* * *

«Беги же! Беги!» — хотелось закричать Шабанову. Он даже открыл рот… но сдержался — единственный крик, и неминуемая гибель отчаюги—лопаря окажется напрасной.

Букин, словно нарочно, подошел еще ближе к границе освещенной кострами поляны. Еще выстрел — каянец схватился за пах, заверещал по-заячьи. Кровь хлестала из разорванных артерий, пятнала снег…

Теперь лопаря заметили все. Лагерь пришел в движение. Тщетно выскочивший из куваксы Весайнен пытался навести порядок — не забывшие разгрома под Колой, потерявшие десяток соратников при отступлении бойцы хотели расквитаться с преследователем. Любой ценой.

Букин выстрелил в последний раз — о попадании свидетельствовал предсмертный вопль. Лопарь развернулся и помчался под гору, лихо виляя меж деревьями.

— Ну, теперь мой черед, — Сергей выдохнул, оттолкнувшись от ветви, обрушился вниз.

Краткий миг полета…

Шабанов не успел выпрямиться, как из-за куваксы вылетел ошалело размахивающий мечом каянец.

«Тебя не хватало!» Сергей поднырнул под клинок, ударил… Нож легко прорезал подбитую мехом куртку, вошел в подвздошье. Из горла каянца вырвался булькающий хрип, меч, звякнув о кольчугу, упал под ноги… Каянец опрокинулся на спину, забился в агонии… Сергей брезгиво перешагнул через умирающего, откинув полог, заглянул в куваксу.

Внутри оказалось дымно, душно и темно.

— Вылле! — позвал Шабанов, щурясь от едкого дыма. — Не бойся, это я, Тимша!

У дальней стены раздался сдавленный стон, кто-то забился, словно пытаясь избавиться от пут. Сергей подался вперед… и ошарашенно замер.

«Кто это?» Он растерянно смотрел на всклокоченное существо с одутловатым покрытым синяками лицом. — «Где Вылле?»

Рот существа раздирал грязный тряпичный ком, из-под которого доносилось услышанное Сергеем мычание. Шабанов осторожно вынул кляп… Пронзительный крик заставил вздрогнуть.

— Не надо! — крик резанул бритвенно отточенным кинжалом — по нервам, по живому, достал до сердца. — Не трогай меня! Ну пожалуйста! Не трогай!

— Вылле? — неверяще переспросил Сергей и потянулся к девушке — погладить, успокоить…

— Вылле, это же я! Тимша!

Лопарка захрипела, забилась в судорогах, глаза закатились, в свете тлеющих головешек жутко сверкнули белки. «Уносить надо, — понял Шабанов. — Сама она шагу сделать не сможет… а как нести, если ее падучая бьет?»

И все же рассуждать некогда — в любую секунду могли заскочить привлеченные криками ватажники.

— Прости, — пробормотал Сергей…

Кулак тяжело обрушился на девичий затылок.

Голова девушки безвольно мотнулась, тело обмякло. «Уходим…» Шабанов взвалил на плечо бесчувственную лопарку. «Уходим, Вылле. Уходим!» Слепо ткнувшись плечом в полог, он вывалился из куваксы.

«К речке… и вниз по течению, до падуна… а там Федор, он поможет…» Сергей было метнулся в спасительную темноту, но вид скованных монахов заставил остановиться.

«Как же… Кто их-то спасет? Нельзя бросать — потом хоть в петлю лезь, все равно вина сгложет!»