Нусантара - [53]

Итак, мы прибыли на два месяца в Пасирпути, место, которое славится своими коралловыми рифами на всю Восточную Яву. Именно здесь добывают коралловых рыбок, актиний и других животных для морских аквариумов Сурабайи, Сингапура и даже для «тропикариума» во Франкфурте-на-Майне, куда предприимчивый коммерсант Аттар отправляет живых рыбок в полиэтиленовых пакетах самолетом. Пасирпути по-индонезийски значит «белый песок». Это также внушало хорошие надежды, ведь белой окраской отличается именно коралловый песок. А если есть песок, должны быть и поставляющие его рифы. Но песочек здесь оказался темно-серым из-за значительной примеси магнетита — минерала, содержащего железо. На таком грунте фауна очень скудна. Так оно и случилось. Зато разнообразным оказалось население скалистой литорали. Пологая платформа, сложенная мертвым коралловым полипняком, представляет собой отмершую часть рифа, обращенную к берегу. Только в самом низу, как это и должно было быть, при отливе ненадолго обнажаются отдельные живые колонии кораллов — бурые, коричневые, зеленые, розоватые, фиолетовые, похожие на крупноячеистые, неровные соты или образующие мелкопористую корку.

Но вот начались погружения. Рифы, над которыми мы плаваем и на которые опускаемся, оказываются мертвыми. Может быть, просто попали на неудачное место? И вот день за днем мы рыскаем на небольшом катерке в поисках живых рифов. Мои спутники — верный Сукарно и Абдуррахман (владелец, механик и капитан катера, все в одном лице). Временами к нам присоединяются геологи, работающие в основном в горах. Вместе с ними и с прибывшими позже из Москвы кинооператорами (один из них, Павел, маститый опытный подводник) мы совершаем и более дальние выходы на берега Мадурского пролива и пролива Бали, на необитаемые коралловые острова Карангмас и Табуап. Везде картина одна и та же. Вместо коралловых рифов мы попадаем всюду на коралловое кладбище. На островах и на некоторых участках побережья эти кладбища еще более выразительны, чем в Пасирпути. На дне и в нижней части литорали там во много слоев лежат длинные обломки ветвистых кораллов акропор. Нога вязнет в них по колено и глубже, при любом неосторожном движении вы рискуете изрезаться этими острыми обломками. Ходить в осушной полосе можно, лишь выбирая место для каждого шага, а под водой нечего было бы и думать о работе старым водолазным методом хождения под грузом. Хорошо, что можно плавать с ластами над этим непроходимым дном. Опускаешься к нему только в нужных местах, стараясь не обрезать живот или грудь отростками оленьих рогов.

Почему-то именно в этих местах много мурен разных видов, величины и расцветок. Их змеевидное светло-серое, оливковое, красное или коричневое тело покрыто обычно сложным сетчатым или пятнистым рисунком. Эти желтые, темно-серые, черные или белые пятна имеют самую различную форму — круглую, овальную, звездчатую.

Иногда мурена неожиданно выскакивала из-под опрокинутой коралловой плиты и бросалась наутек. Но убегали и прятались от нас лишь внезапно потревоженные мурены, большей же частью они невозмутимо высовывали из коралловых нагромождений свои удивительно противные морды с незакрывающейся из-за слишком больших зубов пастью. И когда случалось почувствовать на себе внимательный, злобный взгляд шести-восьми пар глаз этих тварей, становилось немного не по себе, особенно если плывешь один и без оружия. Вспоминалось, что в пасти мурен есть ядовитые зубы, приходил в голову рассказ Плиния о съеденном заживо рабе, брошенном в бассейн к муренам в наказание за разбитый драгоценный кубок. Этих мурен римский гурман выдерживал в бассейне для своего изысканного стола. Правда, мне неизвестно, чтобы за последующие два тысячелетия кто-нибудь был растерзан муренами, но раны от их зубов бывают весьма серьезными и подолгу не заживают. Не знаю я и случая, чтобы непотревоженная мурена первой напала на человека. Но если ее ранят, эта сильная и ловкая рыба превращается в сущего дьявола. Одна из них на моих глазах энергично бросалась на подстрелившего ее охотника и грызла в бессильной ярости гарпун, на котором остались выразительные следы. Другую простреленную мурену не смогли удержать два сильных подводника. После двадцатиминутной борьбы она скрылась в глубокой расселине, унося с собой один из лучших наших гарпунов.

На фоне причудливого рельефа, образованного главным образом размытыми глыбами мертвых кораллов, в районе Пасирпути можно было встретить и довольно обширные колонии кораллов живых. Местами здесь разрастаются ветвистые колонии акропор — красноватые, фиолетовые, коричневые, зеленоватые. Острые окончания вычурных кустиков нередко бывают окрашены в иной, обычно более светлый и нежный цвет, чем вся колония. Акропоры различаются не только по окраске или ее оттенкам, еще более разнообразна их изысканная форма. Один и тот же вид образует порой совершенно несхожие колонии, а всего в индо-тихоокеанских водах насчитывается около двухсот пятидесяти видов акропор. Кустистые пециллопоры отличаются тупыми, как бы оплавленными кончиками, в окраске их колоний преобладают обычно розовые тона. Аккуратные уплощенные и короткие выросты дистихопор напоминают двувильчатые рожки каких-то парнокопытных. Похожи они на рога и своей скромной серовато-песочной окраской. Реже встречаются нежно-голубые гелиопоры. На скопления миниатюрных органных труб похожи пурпурные колонии тубипор. Одиночный коралл фунгия поразительно сходен с перевернутой шляпкой гриба. А вот павона — коричневый коралл, состоящий из острых, пересекающихся под прямым углом пластинок. Перегородками с острыми режущими краями снабжены и похожие на окаменевшие цветы извилистые колонии трахифиллий и симфиллий.