Нулевой километр - [13]

Шрифт
Интервал

Пару секунд Шепилов размышлял, чем вызван такой неожиданный перепад в ее настроении. Ведь по дороге сюда она была настроена отнюдь не столь миролюбиво по отношению к «этим придуркам». Неужели узнала в ком-то из этих помойных парней своего знакомого? Маловероятно… Приступ женской жалости? Шепилов снисходительно улыбнулся и сказал, пресекая любое сочувствие на корню:

– Музыку послушай.

Перед окошком дежурной части сидел одутловатый капитан милиции. Держа в руках напичканный электронными играми мобильник, капитан старался побить свой личный рекорд и в который раз вел звездолет по бескрайней галактике, усердно отстреливаясь от встречных пришельцев и уворачиваясь от метеоритов. Других способов убивать время в самой спокойной дежурной части города просто не было.

Подошедший Игорь вытащил из нагрудного кармана красную книжечку удостоверения и энергично постучал ею в стекло. Капитан поставил игру на паузу и неспешно поднял глаза:

– В чем дело?

– Капитан, «капэзешка» свободна? Поработать надо.

Капитан посмотрел на Игоря с неприязнью и мотнул головой в сторону входа:

– А там чего написано – «гостиница»?

Игорь усмехнулся:

– Распоряжение Вэ Эс Бондарева. Звонить-будить будем?

– А, в этом смысле… – сразу подобрался капитан и начал торопливо доставать из ящика ключи. Фамилия одного из самых полномочных генералов МВД действовала на простых ментов как заговор подчинения, но Игорь произвел на всякий случай еще одно магическое действие – протянул капитану в окошко сложенную пополам стодолларовую купюру и убедительно пообещал:

– Задержимся – добавлю.

– Задерживайтесь, – радушно закивал капитан, протягивая через то же окошко ключи от «обезьянника»…

В душном полутемном «обезьяннике» воняло мочой и сырой известкой. Подавленный Костя молча подпирал стену и угрюмо изучал грязный пол, на котором неизвестный страдалец нацарапал не предвещавшую ничего хорошего надпись: «здесь есть пятый угол». Олег прижимался лицом к прутьям и изо всех сил пытался пробить угрожающую невозмутимость Юрца и Игоря, стоявших по другую сторону решетки. Шепилов поручил помощникам «поработать» с парнями до логического конца и отправился проведать Алину, чтобы ей не было скучно одной в темном милицейском дворе.

– Ну, мужики, ну честно, мы случайно! – убеждал Олег.

– За случайно передачи носят с чаем, – отозвался Юрец и зыркнул взглядом человека, получавшего эти передачи не раз и не два.

Олег осекся.

– Значит так, – веско сказал молчавший до этого Игорь, – один остается – второй приносит четыре штуки. Времени два дня.

Сказано было предельно жестко, и становилось понятно, что умолять этих бездушных громил о прощении все равно что умолять открыться бронированный сейф. Олег глубоко вздохнул. Главное – не впадать в панику. Языку него подвешен, он подберет ключик даже к Терминатору. С Пашей-«фейсконтролем» не вышло, но он даже не пытался. А здесь – вопрос жизни и смерти, Надо взять себя в руки и представить, что они в магазине Геннадия Иваныча, а он продает громилам какую-нибудь электронику. Вроде того монструозного домашнего кинотеатра, который никто не брал и который Олег впарил гостю столицы из глубинки, объяснив, что ужасающие габариты устройства объясняются сложностью начинки, гарантирующей неповторимое качество звучания.

– Мужики… – начал Олег.

– Мужики на зоне лес валят! – откликнулся Юрец очередной блатной поговоркой и снова зыркнул на Олега, проверяя, какой он производит эффект. Эффекта не было. Олег смотрел уверенным взглядом, и Юрец поймал себя на мысли, что парня имеет смысл выслушать.

– Хорош нас кошмарить, – заговорил Олег так бойко и дружелюбно, словно в самом деле стоял перед Игорем и Юрцом в белой рубашке с фирменным беджиком магазина на нагрудном кармане. – Мы хоть в штаны наложим, бабос от этого за два дня у нас не появится. Вы ребята подментованные, перепишите паспорта – никуда мы от вас не денемся. Хотите реально получить с нас бабки – слушайте как. У меня тема есть.

Сбитый с толку Юрец бросил взгляд в сторону Игоря – в ситуациях, требующих работы более двух извилин, он всегда полагался на него.

– Говори, – сдержанно сказал Игорь, в холодных глазах которого мелькнул вдруг проблеск заинтересованности.

Когда Шепилов зашел в КПЗ убедиться, что насмерть запуганные лохи клянутся через пару часов принести четыре тысячи долларов, требуемые для полной покраски «Хаммера», он не поверил своим глазам. Парни свободно стояли возле открытой клетки «обезьянника», и тот, что пониже, оживленно предлагал что-то Юрцу и Игорю.

– Я вам сделаю плазменные телики по закупочной цене плюс отдам с каждого свою комиссию. Получается… – Олег осекся, увидев вошедшего Шепилова.

– Парни, я не понял, что происходит-то? – изумленно поинтересовался Шепилов.

– Погоди, Лех, послушай. – Игорь поощрительно кивнул Олегу. – Так, и что у нас получается?

Олег приободрился:

– Два телика получаются на полторы штуки дешевле. И пятихатку с получки добью.

– А чего, нормальная тема, я себе хотел плазму брать, – пожал плечами Юрец и кивнул в сторону Кости: – Ас этого что?

Олег затараторил еще бойче:

– У него видеокамера крутая. Я ее через наш магазин толкну косаря за два как новую!


Еще от автора Павел Владимирович Санаев
Похороните меня за плинтусом

Павел Санаев (1969 г. р.) написал в 26 лет повесть о детстве, которой гарантировано место в истории русской литературы. Хотя бы потому, что это гипербола и экстракт состояний, знакомых почти всем, и в особенности советским детям, но никогда еще не представленных в таком концентрированном виде.От других сочинений на ту же тему эту повесть решительно отличает лирический характер, в чем, собственно, и состоят загадка и секрет ее обаяния. Это гомерически смешная книга о жутких превращениях и приключениях любви.


Хроники Раздолбая

Перед вами — продолжение культовой повести Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом». Герой «Плинтуса» вырос, ему девятнадцать лет, и все называют его Раздолбаем.Раздираемый противоречивыми желаниями и стремлениями, то подверженный влиянию других, то отстаивающий свои убеждения, Раздолбай будет узнавать жизнь методом проб и ошибок. Проститутки и секс, свобода, безнаказанность и бунт — с одной стороны; одна-единственная любимая девушка, образованные друзья и вера в Бога — с другой.Наверное, самое притягательное в новом романе Павла Санаева — предельная искренность главного героя.


Парк культуры

«Моя бабушка считала себя очень культурным человеком и часто мне об этом говорила. При этом, был ли я в обуви или нет, она называла меня босяком и делала величественное лицо. Я верил бабушке, но не мог понять, отчего, если она такой культурный человек, мы с ней ни разу не ходили в Парк культуры. Ведь там, думал я, наверняка куча культурных людей. Бабушка пообщается с ними, расскажет им про стафилококк, а я на аттракционах покатаюсь…».


Рекомендуем почитать
С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.