Нулевая область - [23]

Когда первый ящик закончился, он снова замер с полной бутылкой в руке. Оставалось ровно десять литров. Если по литру на одну рожу в сутки, выходит два литра в двоих, итого пять дней. Пять дней пофигизма, без всяких там краков, без всякого понимания неизбежности и безысходности, пять дней тупого пьяного покоя.

— На хер, — Макс резко выдохнул и перевернул и эту бутылку.

От выливаемого пойла стояла мерзкая вонь, пятно не впитываясь, растекалось во все стороны ручейками. Земля словно не хотела смешиваться с этой дрянью, а лёгкий ветерок был не в состоянии развеять тошнотворный запах. Макс кривился и отворачивал лицо, заодно разглядывая дома за спиной.

— В каком-то из них живёт Маша, — подумалось вдруг и Макс невольно тряхнул головой, словно пытаясь выбросить неожиданную и совсем неуместную сейчас мысль.

Опустошив последнюю бутылку, он поставил её в ящик и звонко хлопнул в ладоши.

— Ну вот и всё.

Ему вдруг представилось лицо Пашки, когда тот узнает, что всё пойло вылито в местную почву. Он искренне улыбнулся. Да-а, знатная будет рожа. Ведь стопудово вчера решил, что я прикалываюсь насчёт вылить. Ничё, ничё, перетерпит как-нибудь. Но рожа должна быть знатной.

Макс захлопнул багажник и зашагал к дому. Уже протянув к калитке руку и собираясь её открыть, он увидел, как из соседнего двора, в который они и ломились в самый первый раз, вышел Егорыч. Егорыч тоже увидел Максима и помахал своей огромной ручищей.

— Гуляешь? — громко спросил он, когда Макс замер и стал смотреть на приближающегося старика.

— Водку вылил, — так же громко ответил Макс. — Всю.

— Молодец. Так её окаянную.

Егорыч подошёл.

— Ну как? Настроение хоть не совсем-то унылое? — спросил он, и улыбнулся.

— Терпимо, — Макс улыбнулся в ответ. — Бывало, конечно, и лучше, но очень давно.

— А Пашка ж где?

— Спит, наверное. Я его будить не стал, он с утра обычно ещё в дупель пьяный.

— Печень слабая, почки тоже, — серьёзно сказал Егорыч и пнул рукой калитку. — Ну что, пойдём в дом?

— Егорыч, ты шкуры обещал показать, — вспомнил вдруг Макс. — Что-то там про леопарда говорил.

— Это да, — Егорыч кивнул. — Есть такая. А ты думаешь, врал я вам вчера?

— Да нет, не думаю. Просто, ну в самом деле, откуда ж здесь могут быть эти чёртовы леопарды? — спросил Макс, войдя во двор вслед за хозяином и прикрывая калитку.

— Этого я не знаю, — Егорыч пожал плечами. — Чертовщина какая-то, в самом деле. Ты не думай, Максимка, что мы тут в деревне совсем тупые. Слегка соображаем, где какие звери водятся. Вот леопарды эти, они в Африке.

— В Южной Америке ещё, — вставил Макс.

— Возможно. Но это не важно, Максимка. Главное ведь, как они сюда попали, ведь так?

— Ну да, — согласился Макс.

— Я об этом много раз думал, да вот только ничего толкового не надумал. Может что-то образовалось такое между нашей деревней и Африкой.

— Вроде портала?

— Я такого слова не знаю, — Егорыч прошёл мимо крыльца и свернул влево по дорожке, огибающей дом. Макс шёл следом, глядя на широкие плечи деда. Такие лично ему и за годы качалки не заиметь. Было понятно, что здесь замешаны генетика и чистый воздух, домашняя, натуральная еда и тяжёлый труд. И вот она — пресловутая косая сажень во всей своей красе.

— Это вроде перехода, — стал объяснять Макс. — Как коридор между двумя комнатами.

— А-а, — протянул Егорыч — Понимаю. Может и коридор какой вправду.

— Только вот откуда?

Егорыч резко остановился возле небольшой деревянной постройки, и слегка приподняв вверх, потянул на себя покосившуюся дверь.

— Просела чуть, — прокомментировал он, и сильно согнувшись, скрылся внутри. Макс остановился и заглянул вслед деду.

— Сейчас вытащу, — услышал он голос Егорыча.

— Угу, — буркнул Макс и стал разглядывать сарайчик. На вид ему было лет — мама не горюй с хвостиком. Доски давно уже трухлявые, ржавые шляпки гвоздей, оставшиеся от краски редкие, выцветшие островки то тут то там. Внутри царили пыль и полумрак, и Макс сильно сощурился, пытаясь разглядеть фигуру Егорыча, но так ничего и не увидел. В полумраке слышался грохот, шуршание, пару раз дед помянул чёрта. Прошло минут пять, а дед всё не выходил.

Макс уже было решил, что дед наврал и никакой шкуры леопарда у него нет.

— Конечно, наврал, — Макс улыбнулся и даже легонько стукнул себя ладонью по лбу. — Блин, и почему я всегда так серьёзно ко всему отношусь? А ведь это всего лишь розыгрыш, который всё ещё продолжается. Не знаю, как они там с краком этим замутили…

Додумать Макс не успел. Из сарая появился Егорыч, держа в руках шкуру. Шкура была свёрнута в рулон и перевязана четырьмя тесёмками. Макс заворожено смотрел, как дед, сопя, развязывает их своими жилистыми пальцами.

— Красивая, стерва, — говорил Егорыч, бросая развязанные тесёмки под ноги.

Когда четвёртая тесёмка упала на землю, Егорыч отпустил один край шкуры, и он очень быстро заструился вниз, похожий на маленький, пятнистый водопад. Шкура коротко протрещала, словно неисправный радиоприёмник, потом был еле слышный хлопок, и наконец, она предстала во всём своем великолепии.

— Ну? — спросил Егорыч.

Макс только пожал плечами и глупо улыбнулся.

— Красивая, правда? — сказал Егорыч, сам любуясь своей диковинкой.