Нравственная философия - [39]

О, как хотелось бы Джульетте, чтобы тело умершего Ромео раздробилось в звезды, на освящение небес! Так и для этой четы в жизни нет другой цели: Ромео не ищет ничего, кроме своей Джульетты, Джульетта живет одним Ромео. Ночь и день, наука, искусства, судьба царств, религия — все сливается в этой форме, преисполненной души, в этой душе, которая вся обаятельная форма! Сладостны для любящих обоюдные внимательность, признания, ласки; их разлука облегчена воспоминанием и беспрерывным обращением друг к другу. Видит ли он эту звезду, это облако? Читает ли он ту самую книгу, то же ли чувствует теперь, что я? Они погружаются в измерение, в постижение своей любви; умышленно воображают себя обладателями несметных богатств, почестей, друзей и удостоверяются с восторгом, что охотно и радостно отдали бы все эти блага за него, за этого единственного друга и, напротив, никак не потерпели бы, чтобы хоть один волосок насильственно был снят с его возлюбленной головы.

Но и эти дети имеют удел, общий всем смертным. Их не обходит горе, опасность, страдание Любовь прибегает тогда к молитве и в своих мольбах делает договоры, воссылает обеты к Силам вышним;, им поручает она охранение любимого существа. Связь, скрепленная таким образом и придающая такую цену каждому атому в природе, потому что она превращает в золотой луч малейшую нить всей ткани отношений и омывает душу стихиею новою, более чистою, — и такая связь есть только состояние временное Цветы, перлы, поэзия, страстные клятвы, даже то святилище, принявшее нас в сердце другого, не могут навсегда удовлетворить величественной души. Пробуждение настает: она высвобождается из тесных человеческих объятий, облекается во всеоружие и ищет цели всеобъемлющей и бесконечной. Души супругов, жаждущие блаженства и совершенства, не могут не подметить одна за другой недостатков, странностей, неполноты гармонии. Это не обходится без болезненного удивления, столкновении, страданий; между тем то, что с самого начала привлекало их друг к другу, то есть проблески добра и любви, хоть и не с прежним⁴ обаянием, но все продолжают появляться и поддерживают их союз; однако внимание, прежде сосредоточенное на одном, начинает переноситься с проблесков на суть. Она врачует неудовлетворенное или раздраженное чувство. Тем временем жизнь идет своим чередом, беспрестанно изменяя обстоятельства, положения, отношения обоих супругов, и, становя их друг перед другом во всевозможных видах, дает им способ изведать всю полноту их силы и их слабости. И таковы сущность и конечная цель брачного союза, чтобы каждый из супругов олицетворил другому весь род человеческий. Все, находящееся в мире, должно быть познано человеком, который сам есть вместилище всего, что находится в мире. «Друг, данный нам любовью, подобно манне, представляет на наш вкус все, что ни есть на свете».

Земля совершает свои круговращения, обстоятельства меняются ежечасно. Все ангелы, обитающие в храме тела человеческого, проглядывают в окна; проглядывают из-за них и духи зла и пороков. Основанием брака служит добро. Если есть оно, супруги откровенно сознаются в своих недостатках и стараются избежать их. Любовь, прежде слишком пламенная, очищается временем и, теряя свой избыток, вознаграждается опытностью и делается взаимным добрым согласием. Они устанавливают без малодушного ропота обмен теми услугами, которые мужчина и женщина — каждый в духе своего пола — должны оказывать друг другу, и страсть, которая, бывало, искала себе пищи в одном лицезрении обожаемого предмета, обращается в менее ребяческую и более дельную опору, предлагаемую обоюдно и в присутствии, и в отсутствии. Наконец, они удостоверяются, что обаятельные чары и священный призыв, которые так сильно влекли одного к другому, преходящие по своему применению, имеют, однако же, цель определенную, походя в этом отношении на подмостки, необходимые для возведения здания, но которые должны быть сняты, когда окончено здание.

Очищение сердца, просветление разума — вот истинная цель брака; цель предусмотренная, предуготовленная от начала и без их ведома. И когда я подумаю о достижении подобной цели посредством брака, которым мужчина и женщина — два лица, одаренные свойствами столь различными и столь относительными, — соединяются на житье под одним кровом в продолжение сорока или пятидесяти лет, я не удивляюсь тому, что сердце с самого раннего детства пророчит нам это верховное свершение; я не удивляюсь тому, что столько чар и приманок инстинктивно увлекают человека к брачному ложу и что все изящные искусства, все произведения ума наперерыв несут свои дары и свои песни на хвалу Гименея.

Это путь к той любви, которая уже не знает ни пола, ни лиц, ни пристрастий, но которая всюду ищет добро и мудрость, не заботясь более ни о чем, как о приращении добра и мудрости. Склонные по природе к наблюдательности, мы, следовательно, способны из всего извлекать поучения. Вот наша постоянная опора.

Нам случится дойти и до сознания, что чувства, бесценные в глазах наших, были одним кратковременным отдыхом. Не без борьбы, не без боли предметы нашей привязанности изменяются, как предметы нашего мышления. Бывает пора, когда чувство вполне властвует над человеком, поглощает все его существо и делает его зависимым от одного или от нескольких лиц. Но отрезвление настает, дух снова начинает прозревать неизмеримую твердь, сияющую незаходимыми светилами. Жгучие привязанности, жгучие опасения, которые надвигались на нас как тучи, теряют свою земную грузность и обретают Бога, венец совершенств.