Новый Завет без изъяна евангелиста Демьяна - [12]

А осторожно подбирая выраженья,

Чтоб не вызвать в саддукеях раздраженья.

Саддукеи, одначе,

Думали об этом иначе:

«Ладно, не возьмёшь нас на эту удочку —

Задудел в какую дудочку!

Грош цена твоей уловочке —

Быть бычку на верёвочке!

Вот мы с тобой поговорим…

Про Рим!» —

И подослали к нему провокаторов;

Те завели речь про римских императоров:

«Скажи, учитель, вразумительно:

Давать подать кесарю позволительно?» —

Скажет Иисус: «Не давать»,

Тогда его можно подковать

Прямо в руки Понтия Пилата:

«Казни этого супостата!

Бросает камни в твой огород:

Возмущает против Рима народ!» —

Иисус отъехал на уклончивом ответе:

«Чьё изображенье на монете?

Вы земное с небесным мешаете!

Почто вы меня искушаете?!

Хотите подставить мне ногу? —

Платите кесарю кесарево, а божье — богу!

И учтите — я человек лояльный;

У меня подход к делу идеальный:

Царство моё не от мира сего.

Выкусили? Во!»

Тут на Христа опять накатило;

Раздул он своё прежнее кадило —

Стал честить всенародно книжников,

Как самых последних ярыжников:

«Не подходите на близкое расстояние

К гадам, носящим поповское одеяние,

К тем, кто любит народные приветствия,

А народные слёзы оставляет без последствия;

Они — в синагогах председатели

И на пирах предвозлежатели;

Лицемеры, платящие десятину

С мелких трав, с анису и тмину,

Но живущие не от праведных трудов,

А с грабежа сирот и вдов!» —

Обличитель в словесном запале

Договорился дале

До близкого светопреставления

И второго своего появления

«На облаке с силой и славой великою»

Для расправы с враждебною кликою:

«Пусть знает всякий фарисей

И каждый гордый саддукей,

Что ему за его подлость присудится!

Истинно говорю: не прейдёт род сей,

Как всё это сбудется.

Придёт конец их змеиному племени

В самом непродолжительном времени!» —

Саддукеи, слыша такие речи,

Втягивали головы в плечи

И ворчали, ногти грызя:

«Терпеть это больше нельзя!

Любому нахальству есть мера!»

Вокруг Христа накалялась атмосфера;

Когда враги его пришли в крайнее возбуждение,

Получил Иисус дружеское предупреждение:

«Послушай, чудак галилейский!» —

Сказал ему тайно Иосиф Аримафейский,

Самый правдивый и добрый член синедриона, —

«Ты объявлен вне закона:

Кто тебя убьёт, не будет в ответе!

Сам я не был на совете,

Но есть такая наслышка,

Что не сегодня, завтра тебе — крышка!

Скорее отсюда беги;

За тобою охотятся враги!

Тебя может сгубить любая неосторожность;

Спасайся, пока есть возможность!» —

Иисус доброго совета не отверг:

«Какой, бишь, сегодня день? Четверг?

В эту же ночь нажму на все педали:

Только меня тут и видали!

Не пошёл Иерусалим по моим путям, —

Так ну его ко всем чертям!»

Глава 29

Тайная вечеря пасхальная:

Сиречь, Иисусова отвальная .

(Лука, 21: 37;22: 10-12; Иоанн, 23: 27-30; 26: 29; Марк, 14: 26, 28, 32-42)

Иисус и раньше держал ушки

На макушке,

Чтоб не очутиться в саддукейской ловушке,

И ночевал на Масличной горе

В какой-то каменной дыре,

Куда нелегко было доискаться входа,

Возле старого масличного завода

(Таков и смысл названия

«Гефсимания»,

Что значит «тяжесть для выжимания»).

Сюда, на другую сторону долины Кедрона

Уходил Иисус от ищеек синедриона;

Но в четверг, поняв, что проиграл игру,

Иисус не пошёл на ночь в эту дыру,

А решил устроить трапезу пасхальную,

Точнее — пирушку отвальную.

Да где устроить — в Иерусалиме самом!

Вот и говорите: человек с умом!

Правда, в горницу условленную,

Для пирушки для той приготовленную,

Ученики вечерком

Пробирались тайком:

Служил им путеводною звездою,

Человек, «несущий кувшин с водою»

(Евангельская иллюстрация,

Как слаба была тогда конспирация!)…

Но, потому ль, что слежка оказалась худой,

Проглядевши идущих за кувшином с водой,

Или счесть это надо удачей чрезвычайною,

Вечеря оказалась действительно тайною. —

Вода, как всегда, натурально

Превратилась в вино моментально;

Пять человек, Иисус сам шестой,

Компанией холостой

Пили и ели.

Напившись, запели;

Иисус, однако, поглядывал кисло,

Он знал, что над ним нависло.

Тоска прорвалась после десятой чаши:

«Ох, несладки, ребятки, обстоятельства наши;

Быть худу, быть худу!» —

И косился сам на Иуду:

Решил он один задать стрекача,

Но любовь Иуды к нему горяча, —

Иуда от Христа не отвяжется,

Непременно за ним он увяжется.

Чистая с Иудой беда!

Услать бы его куда?

И сказал Иисус Иуде умильно:

«Любишь ты меня, Иуда, сильно!

Не в службу, а в дружбу:

Слетай-ка со скоростью орлиной

За Мариею Магдалиной.

Привыкли мы с ней быть неразлучно:

Без неё на пирушке скучно!

Она, как говорится,

Попеть, поплясать мастерица…

Пойдёшь за нею прямо,

Мимо Храма,

До Мусорных ворот,

Там направо поворот;

Потом налево вдоль балки

До мусорной свалки;

Потом ещё наискосок —

Стоит там дом ни низок, ни высок;

У крыльца новые кирпичные плитки,

Да три пальмы у калитки». —

Словом, дал Иисус адресок,

Соврать некуда боле:

Послал Иуду искать ветра в поле! —

«Ну а теперь, —

Закрыв за Иудой дверь,

Ошарашил Иисус остальную компанию.-

Айда со мной в Гефсиманию!

Нечего нам играть в прятки:

Там я с вами расстанусь, ребятки!

И чай, вам понятно самим,

Что мне сулит Иерусалим!? —

Для всех я умер отныне;

Буду скрываться в пустыне,

Где не разыщут меня саддукейские псы…

Да вы чего повесили носы?

Дождёмся ещё лучшей доли!

Ну, наливайте, что ли…» —

Так рече господь ученикам.

Пошла круговая чаша по рукам: