«Новый тоталитаризм» XXI века. Уйдёт ли мода на безопасность и запреты, вернётся ли мода на свободу и право? - [14]
Противоречивость восприятия российским обществом феномена цифрового тоталитаризма отмечает также челябинский исследователь проблем взаимосвязи телевидения и Сети А. Г. Верник[125].
С одной стороны, Верник заявляет о неготовности российского общества смириться, подобно китайскому, с усилением сетевого контроля со стороны государства:
«Если китайское общество, по сути, так и не успело привыкнуть к открытому доступу к информации <…>, то многие россияне начинают свой день с обзора как отечественных источников информации, так и просмотра зарубежных новостей – пусть они и пересказаны теми же отечественными СМИ. Кроме того, в настоящий момент общество ещё не готово к появлению контроля: любое вмешательство государства в дела Сети воспринимается очень остро даже теми, кто использует интернет для развлечения»[126].
Однако, с другой стороны, А. Г. Верник констатирует рост запретительных тенденций, встречно развивающихся в России как «сверху», так и «снизу». При этом «сверху» всё более активизируется применение наказаний, вплоть до уголовных, за сетевую активность, нарушающую те или иные многочисленные цензурные законы[127]. «Снизу» же, по наблюдениям Верника, в части российского сетевого пространства наблюдается «растущая [со стороны части общества, – Д. К.] поддержка власти в борьбе с иностранными сервисами: с каждым днём в Рунете появляется все больше сторонников отказа от зарубежных сервисов и перехода к отечественным разработкам (по крайней мере информационное поле в Рунете формируется именно таким образом)»[128].
В целом, следует заключить, что как для западного, так и для не западных обществ в начале XXI в. была характерна развивающаяся «сверху» нео-авторитарная редукция личной информационно-повседневной свободы, явившаяся своеобразным откликом власти, особенно в западных странах, на непрерывный рост «низового» неототалитарного запроса на глобальное запретительное регулирование, включая цифровое (подробнее об этом – в следующих разделах книги). В то же время нео-авторитарный тренд не встречал массовую поддержку в тех случаях, когда «безопасность государства» не опознавалась значительной частью социума как синоним «общественной безопасности». В странах Запада это выражалось в форме публичного протеста, в странах не Запада – в форме попыток «стихийно-массового обхода» запретов, не кажущихся многим людям целесообразными. При этом в странах не западного типа нео-авторитарная повестка зачастую оказывалась не столько хотя бы частично инициированной «снизу», сколько всецело навязанной обществу «сверху».
«Общественная безопасность» – пароль для входа в тоталитаризм
В структуре собственно нового тоталитаризма, которому и посвящена данная книга, правовая коллизия выглядит по-иному: человек с его декларированными правами и свободами оказывается противопоставленным не власти, выступающей от имени общества, – но обществу непосредственно. При этом власть проявляет себя не столько как возвышающаяся над социумом «автономная» бюрократическая институция, сколько как генератор и одновременно агент общественных настроений, нацеленных на регулятивно-запретительную корректировку поведения индивидуумов. Причём это императивно-регламентирующее воздействие касается поведения людей именно как частных лиц, а не как политических или иных публичных акторов.
Иными словами, в рамках ново-тоталитарного тренда главной угрозой для общественной безопасности оказывается уже не Homo Politicus, то есть не человек, стремящийся к реализации некой политической программы, кажущейся конформистско-мейнстримному социуму «опасной» (как это, например, происходит в условиях «лобового» столкновения оппозиционно настроенной части общества с авторитарной властью), а Homo Sapiens как таковой, потенциально опасный, так сказать, по определению. Тенденция к превентивному инструктивно-регулятивному ограничению личной свободы проявляется сегодня практически во всех сферах жизни людей – как общественной, так и частной.
И вновь подчеркну: в данном случае важно не то, полезны или вредны, эффективны или бесполезны те или иные идеи и меры по обеспечению общественной безопасности, а равно умны или глупы, правы или не правы те, кто эти идеи и меры, считающиеся разумными и прогрессивными, критикует. Важно то, что весь этот прогресс навязывается обществу в целом и каждому человеку в отдельности де-факто принудительно, а также то, что публичная критика этих мер оказывается в значительной мере под социальным, а порой и под прямым полицейским (обслуживающим антилиберальный социальный заказ) запретом.
Тотальную борьбу за безопасность, в которую повсеместно включилось современное общество, условно можно разделить на три обширные социально-тематические группы: здоровье, этика и экология. Каждое из этих направлений борьбы выставляет свой длинный и строгий перечень ограничений и предписаний, призванных не позволить человеку злоупотребить своими правами и свободами и тем самым принести вред обществу. Святая троица «религии безопасности»: здоровье, этика и экология Безопасность общественного здоровья
