Новый старый 1978-й. Книга вторая - [66]

— Вот не было печали, так террористы накачали. Как говорил один известный советский поэт по фамилии Твардовский:

Нет, ребята, я не гордый.

Не загадывая вдаль,

Так скажу: зачем мне орден?

Я согласен на медаль.

— Ну раз ты согласен на медаль, то готовься. Только надень что-нибудь построже, приличествующее случаю.

— Хорошо, Стив, оденусь, как на официальный приём.

— И вот самая главная новость, — сказал Стив и достал из пакета нашу, только что вышедшую, английскую пластинку. — Мы успели чуть раньше. Держи свой диск и дари его принцу. Чего нам это стоило, я рассказывать не буду.

— Ура, вот он, родимый. Смотри, Солнышко, мы сделали это. Обложка классная получилась. Спасибо Стив, это невероятная радость для нас. Мы сейчас быстро переоденемся и спустимся назад. Я торжественно передал пластинку Солнышку, которая его чуть ли не облобызала от счастья, и мы поднялись на наш этаж.

— Я так рада за тебя, — сказала Солнышко, когда мы вошли в номер, и, обняв меня, поцеловала. — Я тобой горжусь, ты у меня уже дважды герой.

— Трижды. Я завоевал любовь самой лучшей девушки на свете.

В номере я надел строгий костюм с рубашкой и галстуком, а Солнышко надела новое однотонное синее платье. Нашу пластинку я поставил на самом видном месте — на столике, возле зеркала. Будем любоваться нашим диском-гигантом, когда вернёмся. Серёга, зашедший за нами, обрадовался нашей пластинке и первым делом я заставил его поставить свой автограф, а после этого он, как всегда, отказался куда-либо выходить перед телекамерами. Был бы синтезатор, он бы вышел с ним и сыграл, а вот без оного он, видите ли, стесняется.

Сквозь двери холла было видно, что у входа на улице собрались уже целая толпа. Мы с Солнышком вышли вместе, под ручку. Нас сразу ослепили вспышки фотоаппаратов. Небольшой разборный помост уже установили, поэтому я взошел на него и обратился к журналистам и телевизионщикам:

— Уважаемые представители средств массовой информации, я благодарю за ваше пристальное внимание к моей скромной персоне. Пока торжественный момент награждения не наступил, я предлагаю устроить небольшую импровизированную пресс-конференцию и вы можете задавать мне свои вопросы.

И тут же со всех сторон посыпались многочисленные вопросы о моей схватке с террористами, о награде, о моей биографии, о песнях и о политике. Это продолжалось минут десять, потом приехал заместитель начальника полиции Лондона, произнес короткую речь о моём героическом и самоотверженном поступке, и повесил мне на грудь медаль с изображением королевы Елизаветы II на муаровой тёмно-синей ленте, с жемчужно-серой полоской по центру. Я поблагодарил высокое начальство за награду и церемония награждения закончилась. Весь ритуал награждения и мою пресс-конференцию меня, а потом нас, снимали четыре камеры разных телевизионных каналов. Значит опять будем мелькать по английскому телевидению.

Вернувшись в холл, я обнаружил Стива с большим чехлом для одежды и коробками.

— Поздравляю с наградой, — сказал Стив и показал на вещи. — Это твой смокинг, в коробке шляпа и туфли. Также есть брюки, рубашка с галстуком и жилетка с перчатками. Полный набор для визита к королеве. На фотосессии наши костюмеры сняли и записали ваши точные размеры одежды и обуви, и я заказал всё это для тебя на один день. Так что неси всё это в номер и примеряй. Думаю, что всё подойдёт отлично. Цвет шляпы, жилетки, галстука и перчаток светло-серый, как ты просил.

— Огромное спасибо, Стив. Что бы я без тебя делал.

— Ты, главное, пиши новые песни, а все остальное мы для тебя сделаем. Кстати, как я и говорил, вся десятка хит-парада ваша, только Кейт Буш удержала свою шестую позицию. Остальные ваши песни заняли места с седьмого по тринадцатое. Такого у нас ещё не было никогда.

Мы с Солнышком ещё раз поблагодарили Стива и отправились в номер, загруженные коробками и одеждой. В номере я, первым делом, рассмотрел повнимательнее синий, с золотыми буквами на крышке, футляр от медали и саму медаль. На аверсе был профиль королевы Елизаветы II, а на реверсе была надпись в четыре строки «The Queen’s Gallantry Medal». Ну вот, первая награда получена, завтра на очереди вторая. Потом я переоделся во фрак и во всё остальное, и подошёл к зеркалу. По восхищенным глазам Солнышка я понял, что всё мне прекрасно подошло. Из зеркала на меня смотрел молодой симпатичный юноша лет семнадцати-восемнадцати в элегантном костюме и шляпе. Все сидело идеально. Солнышко принялась скакать вокруг меня и фотографировать. Я вспомнил две строчки из поэмы Пушкина «Евгений Онегин»:

Как денди лондонский одет.

И наконец увидел свет.

Вот завтра я и увижу свет. То есть завтра я буду «взвешен и оценен», и главное, чтобы не был «признан легковесным». Эта фраза из ветхозаветной Книги пророка Даниила стала последней для вавилонского царя Валтасара. Я не царь, но легковесным признан быть не хочу и, надеюсь, что не буду. Думаю, прорвёмся, где наша не пропадала.

Глава 20

Сэр Эндрю и Букингемский дворец

Рано утром, без двадцати семь, я проснулся от звонка телефона. Я с трудом вспомнил, что я сам вчера вечером попросил девушек с ресепшн разбудить меня в это время. Быстро приведя себя в порядок, я сбегал на тренировку, сполоснулся и позавтракал. Всё это я проделал в одиночестве, так как Солнышко ещё спала после совершенного на нас вчера покушения, и последующего за этим награждения и дальнейших нервных переживаний. Пусть спит, а меня ждёт Ее Величество королева. К ней в гости не принято опаздывать.