Новый сорт - [54]

Ваня смутился.

— А если я не окончил института, значит, не могу заниматься опытной работой?

— Ну, для того, чтобы заниматься исследованием, надо иметь знания, — наставительно сказал председатель.

— Могут же быть самоучки, как Мичурин, — упрямо сказал Ваня.

— Напиши в заявлении, что ты опытник-садовод, вернулся в родной город и хочешь работать по выведению новых сортов фруктовых деревьев. Напиши, что обещаешь восстановить кружок юных мичуринцев в школе и продолжать с ними занятия….

— Вы меня узнали, Николай Павлович? — смущенно сказал Ваня.

— Ну, ясно, узнал. Здравствуй!

Они крепко пожали друг другу руки.

Посетители нервничали. В комнате председателя больше часа сидел юноша. Нетерпеливее всех была учительница, из колхоза «Путь Ильича». Она поминутно смотрела на часы и возмущалась.

— Куда это годится? Я тороплюсь, а он сидит и не считается с другими. Меня лошадь ждет.

— Ну, лошадь, наверно, не торопится.

— Я не сказала, что лошадь торопится. Я тороплюсь.

— Все мы торопимся.

Не выдержав, она заглянула в комнату.

— Николай Павлович, вы долго будете заняты?

— Проходите, Надежда Алексеевна, — приветливо пригласил председатель. — Садитесь.

Учительница покосилась на юношу и села на предложенный стул.

— Как ваш сад поживает? — спросил председатель.

Неожиданный вопрос смутил молодую женщину. Она ждала вопросов о школе, о колхозе, о подготовке к посевной кампании, и вдруг сад.

— Какой сад?

— Школьный сад, который весной сорок второго года садили.

— Ах этот! Ничего, растет.

Вернулся шеф. Придется ему, пожалуй, отчет давать.

— Я ничего не понимаю, Николай Павлович. Какой шеф? Какой отчет?

— Помните мальчика Ваню Морозова? Он помогал нам пересаживать деревья.

— Ну, конечно, помню.

— Вот он.

— Неужели! Вы тот мальчик? — удивилась учительница. — Очень приятно. Я помню, как вы тогда на самолете улетели, и молодежь вас помнит. А сад ваш растет…

Она рассказала, как школьники любят свой сад и ухаживают за ним. Каждую весну они производят новые посадки деревьев, кустов. Многие завели садики у своих домов. Беда в том, что никто толком не знает, что нужно делать дальше. Нет руководителя, который бы показал, как обрезать, прививать, кормить.

— Вот тебе и официальная должность при райсовете, — сказал Николай Павлович. — Районный садовник-инструктор. Вот и раскачивай народ. Широкое поле деятельности.

— А питомник?

— Одно другому не мешает. Закладывай питомники во всех колхозах. Мы поможем. Особое постановление вынесем.

— Надо подумать, Николай Павлович.

— Ну, думай и решай. Заявление завтра принеси. Землю для опытов мы тебе дадим.

Окрыленный, вышел Ваня из райсовета. «Надо разводить сады, — думал он. — Пускай весь город будет в яблонях, вишнях. После войны жизнь расцветет еще лучше, красивей, зажиточней.

Сколько у него дела теперь! Ведь его жизнь только начинается. Он один может вырастить пять-шесть поколений плодовых деревьев. А это много. Это сотни новых сортов и миллионы саженцев. А ведь разводить сады будет не он один. Трудно представить площадь земли, которую можно будет засадить плодовыми деревьями, выращенными многими руками. Но это не главное. Питомник и размножение он хотел бы поручить другим, а самому хочется заняться опытами.

Южные сорта вымерзают на севере. Опыт Мичурина, когда у него погибла в одну зиму громадная коллекция деревьев, отпугнул садоводов. Но сам же Мичурин и нашел путь продвижения хороших южных сортов на север. Для этого надо скрещивать южные сорта с морозоустойчивыми. Есть и другие пути, о которых узнали недавно.

Вот короткий день. Что если посеять семена южных сортов и воспитать сеянцы на коротком дне? Осенью дать им короткий день, чтобы сократить сокодвижение и приучать дерево заканчивать рост раньше. К зиме соки оттекут вниз и летний прирост одервенеет, успеет подготовиться к морозам».

Эта мысль давно не давала покоя юноше, и он решил непременно проделать этот опыт.

Размечтавшись, Ваня не заметил, как дошел до окраины города, где жил Володя Журавлев. На месте дома оказалась ровная, уже расчищенная площадка. Сбоку земельного участка, из небольшого холма торчала круглая железная труба.

Володя с двумя женщинами копался в огороде. В одной из них Ваня узнал его мать, а другая? «Да ведь это Аля Горелова», — вспомнил Ваня.

— Вовка! Телеграфный столб! Ты еще вырос! — крикнул Ваня.

Бросив лопату, Володя подбежал к приятелю, обнял его и поднял на воздух.

— Ванюшка! Друг, приехал!

Он опустил его на землю и хлопнул по плечу. Ваня сейчас же дал сдачу. Так они стояли некоторое время, смеясь и звонко хлопая друг друга по плечу.

— Вернулся, садоводишко!

— «Вовка не сломайся»!

— Партизан!

— Пожарная каланча!

Подошли мать с Алей и тоже начали радостно смеяться.

Журавлевы жили в землянке, переделанной из бомбоубежища. Она была достаточно просторна и даже уютна. Пол выстлан досками, стены завешаны газетами.

— Печку сам сложил… пол, крышу. Вообще строителем стал, — похвастался Володя. — Мама, вы тут чайку вскипятите, а мы пойдем на огород.

Он вытащил Ваню из землянки и, обняв, повел к грядкам.

— Я тебя действительно ждал. Как-то не очень клеится без тебя. Уверенности у меня мало. А работать хочется… Я ведь тоже решил садоводством всерьез заняться. Одобряешь?