Новый сорт - [47]

— Вы извините, но цветов у нас мало. Если у Николая Ивановича что-нибудь найдется, он даст.

Ботанический институт и сад — это научное учреждение, а не коммерческое садоводство. Но городу нужны были цветы и овощи, и Ботанический сад взялся за это дело.

Небольшой коллектив научных сотрудников, оставшихся в Ленинграде, выращивал рассаду, писал брошюры об огородах, организовывал выставку дикорастущих съедобных растений, сеял лекарственные травы, разводил грибницы шампиньонов и цветы.

Курнаков был очень занят. Из подвала выносили зимовавшие там коллекции роз. Высаживались луковицы, клубни. Торопились сеять, пикировать, резать, подвязывать… Людей нехватало. Опытных садовников почти не осталось, а молодые девушки, принятые весной, не справлялись с делом. Всем нужно было показать, научить. Везде требовался глаз опытного садовода.

А тут еще поток с просьбами о букетах.

Во второй половине оранжереи, на цементном столе были разложены пучки срезанных нарциссов, тюльпанов. Цветы везде: в лейках, в ведерках. Много роз, самых различных оттенков: от нежнобелого до темнобордового, почти черного. Они своевременно были выставлены на выгонку и сейчас спасают положение.

Анастасия Федосеевна разбирала цветы и заготовляла букеты. Ваня устроился пикировать крошечные кариопсисы, или, иначе, «угольки в огне». Он пришел сегодня пораньше, чтобы помочь Николаю Ивановичу и, дождавшись ночи, посмотреть на цветение кактуса.

В стеклянную дверь вошли три девушки с запиской.

— Нам нужен Николай Иванович Курнаков.

— Подождите здесь. Он скоро придет. Вы, наверно, за цветами?

— Да. Вот записка от директора.

Николай Иванович пришел хмурый, усталый. Он на ногах с пяти часов утра и к тому же нездоров. Сказывается голодная зима и возраст.

— Вам что?

Он взял протянутую записку, надел очки, прочел и нахмурился еще больше.

— Откуда я наберу столько цветов? — проворчал он. — Кому эти цветы?

— Нашему профессору. Завтра исполняется двадцать пять лет его работы.

— Вы студентки?

— Да. Ваши соседи. Из медицинского института.

Николай Иванович спрятал записку в папку и, обратившись к жене, сказал:

— Настя, собери букетик. Около института всё срезала?

— Всё.

— А за пальмовой оранжереей?

— Там вчера уж ничего не осталось.

— Ну, тогда из этих…

Анастасия Федосеевна принялась за букет, а Николай Иванович занялся журналом. Ему приходилось вести учет, записи, выписывать пропуска.

— Какой красивый цветок! Как он называется? — спросила студентка, подходя к работающей женщине.

Ваня заметил, как садовод свирепо посмотрел поверх очков на девушку, и не понял, почему он рассердился.

— А этот как называется? — спросила другая, нюхая непахнувший цветок.

Николай Иванович поднял голову и резко сказал:

— Не мешайте работать. Отойдите в сторону. Встаньте сюда к двери и ждите.

Девушки смутились, покраснели и молча отошли к двери.

Когда букет был сделан и они ушли, Ваня робко спросил:

— Николай Иванович, за что вы на них рассердились?

— Ну как же!.. Молодые девушки, студентки, а названий самых простых цветов не знают. Позор!

Ваня понял вспышку старика.

Николаю Ивановичу было обидно за студенток. Ему хотелось, чтобы все любили и знали цветы.

Вчера Ваня наблюдал другое. Пришла просто одетая пожилая женщина, и Николай Иванович охотно показал ей всё, что имелось в оранжереях, а на прощанье дал с собой ценные экземпляры растений. Сначала мальчик думал, что это какая-то знаменитость, но, как потом узнал, это была самая обыкновенная женщина, служившая счетоводом в сберкассе.

«Почему он так относился к ней?» Анастасия Федосеевна объяснила, что эта женщина — большая любительница цветов. Она прекрасно разбирается в тонкостях садоводства и перед войной подарила Ботаническому саду несколько экземпляров редких растений, выращенных ею из семян.

Целый день Ваня работал в оранжерее. Мальчик чувствовал, что, наблюдая за работой садовода, он многому учится. Николай Иванович на слова скуповат и предпочитал показывать, как и что нужно делать, а Ваня уж сам додумывался, почему именно так, а не иначе.

Растения, в особенности рассаду, Николай Иванович не баловал. Они росли у него в предельно суровой обстановке, какую только могли выдержать. Рассада, высаженная в грунт, была крепкой, закаленной, быстро прирастала и пышно развивалась.

Поступать на постоянную работу в сад Ваня не решался. Не сегодня-завтра он должен увидеть отца, и следовало посоветоваться с ним.

Как-то вечером Ваня с Курнаковым возвращались домой.

По дороге повстречалась невысокая женщина. Она поздоровалась с Николаем Ивановичем и, задержав на «одну минуту», что-то долго рассказывала.

— Кто это вас остановил? — спросил Ваня, когда садовод с запозданием пришел домой.

— Это кандидат биологических наук Щеглова. Она сейчас проводит любопытный опыт. Ты слышал что-нибудь о растениях короткого дня?

Ваня насторожился. Он немножко слышал об этом раньше, но точно себе не представлял и очень интересовался.

Курнаков неторопливо объяснил Ване.

— Ты ведь знаешь, что надземная часть растения днем на свету тянет соки из земли. Когда усвоенного материала окажется в избытке, растение цветет и приносит плоды. Это днем, а корни растения развиваются ночью. Но во время длинного дня и «белых ночей» верхняя часть растения пышно развивается и корни едва успевают подавать наверх соки. Запасов для строения цветка нехватает, и поэтому многие растения у нас не цветут. Приходится создавать для них искусственно укороченный день. Это делается просто. Растения закрывают ящиком на четырнадцать-пятнадцать часов в сутки.