Новый Нечистый из Самого Пекла - [77]

– Кошка! Кошка!

– Что с кошкой? – спросил возчик.

– Убежала, вон туда!

– Куда – туда?

– На дерево.

– На какое дерево?

– Туда!

Наконец, вопрошавший понял, в чем дело, и закричал сидящим на гробу:

– Эй, извозчики! Хватит горло драть, попридержите-ка своих жеребцов!

Рассказав о несчастье, постигшем ребенка, возчик вместе с торфяником взгромоздился на телегу. Он рассудил, что, взобравшись на крышку гроба, можно будет достать с дерева кошку, удравшую туда от собак. Но так как задача эта оказалась новой и неожиданной, то собутыльникам опять пришлось подкрепиться. Затем все четверо поднялись со своих мест, чтобы разом встать на крышку гроба, как только телега подъедет к дереву, под которым заливались лаем собаки.

– Теперь держитесь хорошенько друг за друга, я задам коням жару, – распорядился каменотес.

– Гони хоть вскачь, мы не пикнем! – заорали ему в ответ.

Телега тронулась и покатила к дереву. Всех разбирало любопытство: высоко ли забралась кошка и можно ли ее достать. При этом никто не заметил, как невдалеке от дерева одно колесо с треском наскочило на камень, а другое угодило в ложбинку по обочине дороги. Телегу накренило и тряхнуло столь неожиданно, что ехавшие полетели вниз. К счастью, господь наделил обеих лошадей сообразительностью и спокойным нравом: заметив беду, они в тот же миг остановились. Благодаря этому упавшие смогли подняться с земли. Один встал, посмеиваясь, другой – бранясь, третий – удивляясь, как же это могло произойти: все они молодцы бравые, хоть куда, немало свозили навоза на своем веку и ездили в телеге стоя, а никто никогда еще с нее не валился.

Но четвертый молодец – возчик нечистот – даже не сделал попытки подняться. Он лежал в придорожной канаве, куда упал, ударившись головой о камень. Общими силами взвалив его в телегу на солому, спутники обнаружили, что голова у возчика в крови, а сам он лишился сознания. «Эка важность!» – решили они сначала и первым делом принялись отыскивать на дереве кошку, потому что никому не хотелось слышать детского плача. Но кошки на дереве не оказалось. Чтобы Рийя могла всмотреться в листву, мужики стали на крышку гроба, подняли девочку поближе к веткам и показали ей, что там действительно нет кошки. Собаки, брехавшие под деревом, тоже куда-то исчезли, будто их вовсе и не было. Все походило на какое-то наваждение, и не оставалось ничего иного, как приводить в чувство возчика нечистот. При этом решили, что самое лучшее лекарство – самогон. У пострадавшего вытащили из кармана бутылку и последнюю каплю со дна вылили ему в рот. Когда это не подействовало, добавили из других бутылок, пока возчик не открыл глаза.

– Послушай-ка ты, братец! Понимаешь ли, кошки-то нет на дереве! – вскричали все хором, едва он успел очнуться.

– Знаю, – ответил возчик, как будто внезапно протрезвев.

– Откуда же ты, прохвост, знаешь, ведь ты спал?

– Я видел.

– Что ты видел?

– А вы разве не видали?

– Чего?

– Он же поднял крышку, встал и взял кошку с дерева.

– Кто поднял крышку?

– Нечистый, кто же еще, – преспокойно ответил возчик своим оцепеневшим от ужаса спутникам.

– Не валяй дурака! – закричали они возчику больше для того, чтобы ободрить самих себя.

Вместо ответа тот поднялся с соломы, влез на гроб, приложил свой левый глаз к щели, оставшейся между двумя неостроганными досками, и долго глядел внутрь гроба. Подняв, наконец, голову, он проговорил неторопливо и деловито:

– Смотрите сами, вон она сидит; только желтые глазищи в темноте кажутся синими.

С дрожью в сердце все четверо приблизились к щели в гробу. Каменотес заглянул первым и сказал:

– Как искры от кремня.

– Словно лен цветет на черной болотной воде, – промолвил подошедший тут торфяник.

– Словно синие звездочки на темном небе, – подтвердил землекоп.

Сомнений больше не оставалось: возчик был прав, и непостижимый ужас обуял всех.

В этот миг общего страха внезапно раздался звонкий голосок Рийи, стоявшей на земле и наблюдавшей за взрослыми. Девочка вытягивала шею, чтобы заглянуть в телегу.

– Я тоже хочу посмотреть!

Простые Рийины слова заставили всех вздрогнуть, потому что в суматохе про ребенка успели забыть и никто не мог понять, откуда раздался возглас и кто это воскликнул. Первым опомнился каменотес, заметивший, как из-за телеги высунулась ребячья голова. Чтоб набраться смелости, он закричал:

– Ишь шельма! Да это ведь девчонка за телегой.

– Покажите и мне! – отозвалась Рийя на этот крик.

Ребенка подняли на телегу, показали щель в гробу и научили, как в нее смотреть. Рийя попробовала поглядеть, но сказала, что ничего не видит.

– Детскому глазу не разобрать, – решил каменотес.

– Разберет! Только она, глупая, смотреть не умеет, – сказал землекоп.

– Ты смотри как следует и подольше, – наставлял девочку возчик нечистот.

Рийя стала глядеть так, как ее учили, а потом сказала:

– Сначала темно было, а после посинело, даже блестит.

– Соображает, – загадочно молвил землекоп своим спутникам и добавил: – Садитесь-ка все плотней на крышку!

Усевшись на гроб, все четверо вынули из кармана бутылки и выпили все до капли. У возчика бутылка опустела уже раньше, но все же он поднес ее ко рту и что-то тянул оттуда, словно ему удалось хлебнуть напоследок заодно со всеми. После этого погнали лошадей во весь опор и с такой быстротой влетели в кладбищенские ворота, что Рийя на время забыла про свою кошку и громко смеялась, сидя сзади на соломе.