Новый Нечистый из Самого Пекла - [68]

– Мне сразу нечем платить, – ответил Юрка.

– Я могу одолжить тебе эти деньги.

– Золотой ты человек, Антс.

– Только с одним условием.

– Каким?

– Уезжай из Пекла, чтобы можно было сдать усадьбу в аренду кому-нибудь другому, кто вдвое больше заплатит. Перебирайся ко мне.

– Нет, Антс, из Пекла я не уеду.

– Ну, тогда делать нечего.

– Вроде бы нет.

Юрка отправился домой и принялся спокойно работать, словно ничего особенного не случилось. Так продолжалось до тех пор, пока в один прекрасный день в Самое Пекло не явился судебный пристав, пришедший посмотреть, что можно здесь описать в покрытие присужденных сумм. Побродив по дому и амбару, он пришел к заключению, что из описи мертвого инвентаря проку будет мало. Тогда приступили к живому инвентарю. Прежде всего записали лошадь, затем двух коров и, наконец, трех овец. Подумали было о петухе и двух курах, по в конце концов махнули рукой – кто их, пернатых, ловить станет!

– А меня, ребенка и кошку не запишете? – спросил Юрка.

Чиновник, вытаращив глаза, поглядел поверх очков на Юрку и сказал.

– У меня нет времени для шуток. Обращаю ваше внимание на то, что описанную скотину – лошадь, двух коров и трех овец – нельзя продавать, забивать и закладывать.

– А если которая утонет? – спросил Юрка.

– Где утонет? – осведомился чиновник.

– Почем я знаю где? Скотина иной раз тонет, иной раз, бывает, на кол напорется.

– За это отвечаете вы.

– Мне отвечать нечего. Я за свою скотину никогда не отвечал.

– Еще раз напоминаю вам, что описанных животных нельзя ни забивать, ни продавать.

Прикрепив к столбу у ворот извещение об аукционе, чиновник собрался уходить. Юрка поглядел на его возню и спросил:

– Что это?

– Извещение об аукционе.

– Можете его забирать, у нас читать не умеют.

– Другие прочтут, – сказал чиновник.

– Кто это – другие?

– А почем я знаю.

Пристав ушел, и в Пекле зажили по-прежнему. Юрка даже чащобу вырубил под новое поле, как делал он это издавна. Но такая мирная жизнь продолжалась недолго. Снова явился описавший скотину пристав, с ним пришли Антс, соседний хуторянин и несколько человек, совершенно чужих. Сначала Юрка никак не мог понять, что нужно пришедшим в Пекле, но затем он вспомнил суд, опись скотины, клочок бумаги на воротах и понял, что все это, наверно, как-то связано между собой. Так оно и вышло. Вскоре начался аукцион, но из-за того, что народу было мало, а покупателей и того меньше, скотину продали – иную, прямо сказать, чуть ли не даром, а иную за полцены. Лошадь и одну корову заполучил Антс в покрытие аренды, другую корову купил сосед, и эти деньги пошли в счет жалованья Малль. Но расходы по делопроизводству чиновник смог покрыть, лишь продав самую большую овцу. От цены, предложенной за нее, оставались кое-какие гроши, и они достались Юрке, чтобы и ему был доход от продажи животных. С двух оставшихся овец сняли опись и сказали, что Юрка снова может их продавать, бить и закладывать. «Вроде бы так», – молвил он в подтверждение слов чиновника.

Но когда люди, купившие животных, отправились было восвояси, к Юрке подбежала Рийя и спросила плачущим голосом:

– Отец, почему они уводят нашу скотину?

Однако напрасно ребенок ждал ответа: отец не услышал ее вопроса. Тогда Рийя схватила отца за рукав, затрясла изо всех сил и повторила:

– Почему они уводят нашу скотину?

– Потому что Малль, когда ходила, держала руки под передником, – ответил, наконец, Юрка.

Рийя недоуменно посмотрела на отца и снова спросила:

– Куда же ведут скотину?

– Кто их знает!

– А когда приведут обратно?

– Когда сами сходим за нею.

– А когда мы пойдем?

– Успеется.

Юрка охотно промолчал бы, но так как ребенок спрашивал, приходилось что-нибудь отвечать. Когда Юрка молчал, в нем возникало нечто, представлявшее собой смесь размышлений и воспоминаний. Он словно в них искал утешения или объяснения происшедшему. В конце концов дело обстояло не так уж плохо. Когда он пришел в Самое Пекло, у него, кроме старухи, ничего не было. Но все-таки старуха-то была, а это как-никак уже кое-что. Тогда же они раздобыли первую тварь – кошку, и ту задаром да обманом. А как после обзаводились. добром? С помощью Антса. Но он и посейчас жив, и нечего поэтому особенно и горевать. К тому же положение у Юрки сейчас лучше, чем вначале у него есть подсвинок, две овцы, две курицы, петух, кошка, Рийя и немало всякого домашнего скарба, что за годы скопился словно сам собой. Сена у него больше, чем съедят за зиму две овцы, и поэтому можно сразу обзавестись конягой и телкой. Если же это не выйдет, лишнее сено можно будет продать и перезимовать безбедно – картофеля и хлеба хватит. Лошадь, конечно, нужна – возить то, другое. Но можно обернуться и без нее, как вначале, потому что дрова для печи – дома, а сено для овец он стащит и на себе. Но все эти полные надежд виды на будущее опрокинул Антс, лучший друг Юрки, от которого он ждал помощи советом и делом, чтобы начать жить по-новому. Началось с того, что Антс снова пришел в Самое Пекло, и не один, как раньше, а вместе с двумя свидетелями, в присутствии которых он сообщил, что арендный договор у него с Юркой сроком на год, а так как возобновлять договора он не намерен, то Юрке предстоит будущей весной убраться из Пекла.