Новый мир, 2013 № 10 - [21]

Монитор светил мужу в затылок, и Надя вместо лица видела темную маску, которая говорила с ней блестящими от жира губами. Она хотела развернуться и уйти, но вспомнила, как вставала спозаранку, чтоб погладить брюки для этой маски, и как ждала эту маску долгими вечерами, но не дожидалась и засыпала под утро, вздрагивая во сне от каждого шороха. Она схватила лампу и швырнула в мужа. Потом схватила книгу и тоже швырнула.  Вслед за лампой и книгой полетела кастрюля с вермишелью. Вермишель вывалилась из кастрюли и покрыла пол, как белые черви. Муж что-то вопил, держась за ушибленный лоб, а она смеялась, потому что впервые за много дней чувствовала себя прекрасно. Когда пыль улеглась, она обнаружила себя лежащей на полу, затылком в вермишели, с онемевшей челюстью, а он нависал над ней, и кусочек сосиски прилип к его гладко выбритой щеке. Он бормотал: «А ведь друзья говорили мне, а я не верил…». Надя попробовала пошевелить челюстью — вроде не сломана. Хотела что-то сказать, но вместо этого засмеялась; ее придушенный смех выдавил из мужа остатки трезвой мысли. Он со всей мочи пнул Надю ногой в живот и, шепча вслух оправдания своим действиям, схватил с вешалки куртку. Оглянулся, тоскуя: этому месту он отдал месяцы жизни и вот уходит навсегда. Нельзя сказать, будто он считал, что женщин можно бить, но — пришлось. Обычно он глядел на женщин свысока, не опускаясь до их уровня. А сегодня опустился — нет ему оправданий. Он аккуратно прикрыл за собой дверь.

Надя скрючилась на полу, пытаясь унять боль. В целом она была счастлива.

 

 

Глава двенадцатая

 

Гордеев протянул Кошевому на ладони дешевый мобильный телефон «Samsung». Кошевой уставился на пластмассовую коробочку, не видя в ней никакого смысла. Мобильник был весь в грязи. Кошевой подумал, что Гордеев нашел его на помойке. Может, алкоголизм шефа дошел до такой стадии, что он роется в мусоре. Гордеев догадывался, что Кошевой считает его алкоголиком. Сам себя он алкоголиком не считал, потому что мог в любой момент завязать с выпивкой, а не переставал пить лишь потому, что в этом городе по-другому нельзя.

— Что вы думаете об этом телефоне, Кошевой? — спросил Гордеев.

— Я ничего о нем не думаю, — сказал Кошевой.

Гордеев опустился на стул:

— Очень жаль, Кошевой. — Он положил мобильник перед собой на стол. — Этот мобильник принадлежит — вернее, принадлежал — серийному убийце.

Кошевой выпучил глаза:

— Вы имеете в виду «нашему» серийному убийце?

— Именно так.

— Но как вы это… ну… поняли?

В номер осторожно постучались, но никто не открыл, и стук больше не повторился.

— Утолю ваше любопытство, Кошевой. — Гордеев погладил мобильник. — Этот сотовый телефон, как я уже сказал, какое-то время принадлежал серийному убийце. Модель дешевая, распространенная, сложно определить, где именно ее приобрели. Телефон пролежал в земле пару недель, поэтому выглядит не очень прилично. На нем не осталось отпечатков пальцев, никаких волосков, следов крови или частичек кожи, если вас это интересует. Аккумулятор отсутствует, сим-карты тоже нет. С этого телефона сделан всего один звонок. Как вы думаете, Кошевой, куда звонили?

Кошевой пожал плечами.

Гордеев погладил телефон по рифленой крышке:

— С этого телефона, Кошевой, звонили в полицию.

— В полицию?

— Именно так. Вы догадываетесь, кому принадлежал телефон?

— Нет.

— Очень жаль. — Гордеев прикрыл глаза. — Вас разве не зацепил один момент в истории похищения Ани Кабановой? — Кошевой покачал головой. — Нет? Прекрасно. А меня зацепил. Вспомните: Кабанов стоит возле забора и ждет дочь. Неизвестный молодой человек звонит в полицию. Кабанова забирают. В тот же день дочь пропадает. Следствие ведется из рук вон плохо; о молодом человеке, сделавшем звонок, как-то походя забывают. Тем не менее личность этого молодого человека важна, вам так не кажется? Может ли это быть совпадением: молодой человек убирает препятствие в лице Кабанова, и в тот же день исчезает девочка.

Кошевой нахмурился:

— Звонил серийный убийца?

— Более того: он видел Кабанова возле забора в то утро. На допросе Кабанов показывал, что кроме него взрослых поблизости не было: по крайней мере, он никого не заметил. Предположим, убийца следил за ним из дома. Предположим также, что он боялся, что его звонок отследят, поэтому приобрел или украл мобильник специально для одного-единственного звонка в полицию, а затем избавился от него. Итак, я прибываю на место преступления. Вы знаете, что я увидел? Нет? Очень жаль. Я увидел недостроенный многоквартирный дом. Стройку заморозили полтора года назад; дом стоит пустой, он окружен забором, но в заборе полно дыр. Первые два этажа захламлены; там любят выпивать подростки. На третий этаж никто не забирается. Там чисто. Не используя никаких спецсредств, я без особого труда поднялся на пятый. Там есть отличное окно, вернее, прямоугольная дыра в стене, в которую хорошо видно школьный забор, в том числе дерево, под которым дежурил Кабанов. Я тщательно обследовал пол перед окном и обнаружил засохшую грязь и отпечаток ботинка сорок седьмого размера на ней. Итак, допустим, убийца стоял возле этого окна. Внизу возле забора находился Кабанов. Убийца достал мобильник и позвонил в полицию. Он хочет избавиться от мобильника, потому что уверен, что трубка дает сигнал, по которому его смогут отследить; кроме того, он смотрел художественный фильм «Один пропущенный звонок», и мобильный телефон представляется ему мистическим предметом. Он боится того, чего не может понять. Поэтому он вынимает аккумулятор и симку, но и этого ему мало: он спускается вниз и закапывает телефон. Он не тратит время на поиски подходящего тайника, потому что, подгоняемый страхом, верит, что чем дольше телефон остается у него в руках, тем больше шансов, что полиция на него выйдет. Вы сомневаетесь в моих словах, Кошевой? Ах, вы удивлены, откуда я знаю, что убийца смотрел фильм «Один пропущенный звонок». Я вовсе не знаю. Я пошутил. Вы не смеетесь? Очень жаль. Итак, я спустился вниз, чтоб обследовать землю возле стройки. Надо сказать, это весьма нервное занятие. Я потратил почти целый день, прежде чем нашел мобильник. Надеюсь, вы понимаете, что в моем успехе нет ничего особенного; просто большинство не потратило бы и пяти минут. Большинство, Кошевой, мечтает об успехе, который свалится с неба; и поэтому никогда ничего не делает. Всегда проще обвинить злую судьбу или кого-то другого в своих неудачах, вы согласны? Наливайте виски, не стесняйтесь. Я не люблю виски, но все равно пью; я не люблю работать, но все равно работаю. Именно поэтому меня называют «специальным человеком». Дурацкое прозвище, вам не кажется? Итак, я обследовал землю миллиметр за миллиметром. Я нашел отпечаток ноги сорок седьмого размера в дальнем углу у забора: отпечаток был глубокий, словно человек нарочно вдавливал что-то в почву. Я раскопал землю в этом месте и нашел телефон. — Гордеев постучал пальцем по мобильнику. — Итак, сделаем выводы. Предполагаемый убийца — молодой мужчина, высокий, спортивного телосложения, нога сорок седьмого размера. Судя по рисунку и форме подошвы, обут в дешевые китайские кроссовки. Уверенный в себе мальчишка, который не боится грязной работы. Именно эта черта позволяла ему до сих пор скрываться от правоохранительных органов. Большинство боится не только грязной работы, но и работы вообще; большинству удобнее живется на диване перед телевизором или в офисном кресле перед монитором. Конечно же, таким людям ничего не светит; жаловаться — это все, что они умеют. Надеюсь, вы согласны со мной, Кошевой. Вы потеряли нить беседы? Что ж, вы правы: это мало похоже на беседу, скорее на монолог. Вам интересно? Смотрю, вы оживились. Признайте, начитавшись детективов, вы хотели поработать со мной именно из-за таких «бесед», верно? Это же клише: гениальный сыщик рассказывает своему глуповатому, но добросердечному помощнику о ходе дела, раскрывая детали расследования; помощник восхищен, гениальный сыщик тешит свое самолюбие. Больше ничего вам от меня не требуется. Вам все равно, сколько детей погибло, что они чувствовали; вам интересны только загадки и то, как я собираюсь их решать. Я прав?