Новый мир, 2011 № 03 - [50]
Если ты задумал сделать для друга “что угодно”, никогда не подвергай его сомнению: а сделал бы он для меня то же самое? Принес бы последнюю конфету? Или неожиданно взял и встретил после уроков?
Лидочка почему-то представлялась с аккордеоном и распущенными волосами, падающими на белые поленца клавиш, и вопросы эти к ней, такой одухотворенной, такой сильной, растягивающей тяжелую охапку инструмента, казались несправедливыми. Лидочка — прелесть, подсказывала память.
Конфета лежала на белом клочке с оторванным краем. Даже не знаю, почему я взяла и откусила совсем чуть-чуть у основания.
И сразу вкус — и тертый песок, и пьянящие раскаты рома вдалеке, и мягкий, не смываемый слюной след патоки на языке — ожил внутри. Этот крохотный кусочек я жевала долго, как могла, внушая памяти: работай, работай.
А во дворе физрук Палыч, подстегнув под горло молнию спортивной кофты, отчего глубоко синий трикотаж встретился с вечно и глубоко красным лицом физрука, решил совершить пробежку с классом. Люди с уроков труда обметали дорожки и вскапывали яблони вокруг мастерских. Старшеклассник Щепелев, которого недавно судили за безуспешный взлом гастронома, пил пиво, развалившись на низко врытых жердях для качания пресса.
Если я съем половину конфеты, вторая половина тоже будет выглядеть достойно для подарка. В конце концов, скажу, поделила по-братски. Аккуратно обойдя зубом орех, я старалась отъесть — строго геометрически — половину конфеты. Получилось что-то похожее на разрез котлована — посредине, облупившись, бело сверкал орех.
Пробежали два хулигана из параллельного, и я спешно завернула конфету. Потом пошла, подшаркивая тапками по лаку, техничка в лиловом халате. Причитая о вечном беспорядке, она поставила с грохотом ведро и стала подтирать пол возле Ленина.
Конфета взмокла в салфетке. Облизала ее, но уже с беспокойством. Торжество ожидания было нарушено. Что я покажу Лидочке? Огарок конфеты? Глупость. Между прочим, у Лидочки дедушка в райкоме и пайки приносит, так что конфеты у нее бывают чаще.
В общем, если так разобраться, подарок был символический, а на символ мог претендовать и один орех. Так, потихоньку слизывая шоколад, чтобы, не дай бог, не ранить зубом ядро, я освободила орех от оболочки. Красивый, мощный орех. Даже и следов не осталось конфеты. Прекрасный подарок.
Палыч ушел недалеко: расстегнув воротник и упираясь в колени, как заправский бегун, ругался и кашлял в асфальт.
Со звонками на второй смене была просто беда. Уроки ужасно задерживали. Часы шли, по моим подсчетам, минут на пятнадцать медленнее, чем обычные.
Орех, обсыхая от последних, уже холостых, но яростных облизываний, похож был на вырванный клык. Лучше было его прикончить, чтоб не мучился.
Отхрустев, я помрачнела. Настроение было съедено вместе с конфетой. Видеть Лидочку не очень-то и хотелось.
Когда конфета была еще жива, я представляла, как мы выйдем в еще светлый двор: Лидочка будет медленно, с аппетитом есть конфету и болтать ногами, а я буду скромно сидеть и улыбаться, когда она будет повторять — какая же вкусная конфета. Я люблю все-таки, когда мое “что угодно” немного похвалят. А потом можно будет забрать Лидочкин ранец и пойти гулять куда угодно, в новые города и страны, ну или хотя бы к хлебному.
Но теперь сказать, что я ждала целый урок Лидочку просто так, без всякого известия, без всякой идеи, без чего угодно? Ругала я себя страшно. Не смогла устоять. Ради кого? Ради друга.
А руки предательски пахли — ромом, патокой, шоколадом.
Вот уж и Палыч стал неразличим в сумраке спортплощадки, а Щепелев обозначил свои координаты вращающимся огоньком сигаретки. Класс пятый “А” выполз из тридцать второго кабинета, но Лидочки среди него не было.
— Она тебе что, не сказала? — на бегу прокричал рвущийся на волю Новоселов. — Она еще два дня назад с мамой уехала к папе в Германию, служить. Навсегда! — подчеркнул он эффектно.
Конфета была съедена, конечно, не случайно. Предчувствие, оно было. Друг не может вот так просто уехать куда-то навсегда и ничего не сказать.
Но друг не может и съесть конфету — просто так.
Мне стало очень легко, хотя и грустно: Лидочка уехала и не с кем будет ходить в музыкалку.
Но потом я подумала: у меня обязательно будет друг, для которого я не съем самую вкусную на свете конфету.
А он не уедет навсегда, не сказав мне ни слова.
На ладони оставался след шоколада, я стерла его и пошла домой и по дороге, заглядывая в освещенные окна и темные стекла магазинов, представляла эту самую вкусную на свете конфету.
Конфета была похожа на курган.
В сердцевине покоя
наталья бельченко
*
В СЕРДЦЕВИНЕ ПОКОЯ
Бельченко Наталья Юльевна родилась в 1973 году в Киеве. Окончила филологический факультет Киевского национального университета им. Тараса Шевченко. Лауреат премии имени Николая Ушакова (Национального союза писателей Украины), литературной премии Хуберта Бурды (Германия). Автор шести стихотворных книг; к двум последним — “Зверек в ландшафте” (Киев, 2006) и “Ответные губы” (Москва, 2008) — авторами предисловий были Иван Жданов и Данила Давыдов. Стихи переводились на европейские языки, входили в антологии. Живет в Киеве.
Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/.
Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/.
Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.