Новый мир, 2011 № 02 - [18]

Санитарочка Оля говорит: «Он заслужил» — и выводит меня по весне прогуляться. К тому времени у меня под пижамой будут спрятаны штаны и рубашка, чтобы переодеться.

— Смотри, чтобы главный не заметил, — улыбнется старшая сестра санитарочке Оле и откроет двери.

Мы будем идти медленно, очень медленно, ведь я за год и ходить отвык. Санитарочка Оля держит меня под руку и приговаривает: «Осторожно, ямка... осторожно, бугорчик...»

Там, в глубине сада, за густыми кустами, я улыбнусь санитарочке Оле, возьму ее обеими руками за горло. Шейка у нее тоненькая, лебединая. Хрящики легонько так хрустнут, и тело ее, маленькое и нежное, повиснет у меня на руках.

Может, я поцелую ее на прощанье, а может, и нет. Быстренько пере­оденусь и, забравшись на развесистую липу, окажусь на стене. Прощальный взгляд на дурдом и — здравствуй, свобода!

А пока что — зима. Я почтительно жую свою кашку, и когда санитарочка Оля спросила про добавку, я проворно лизнул ее руку и говорю:

— Хи-хи-и!

 

Перевела с украинскогоА. Бражкина

Собиратель солнечной пыли

Герман Власов

*

СОБИРАТЕЛЬ СОЛНЕЧНОЙ ПЫЛИ

Власов Герман Евгеньевич родился в 1966 году. Окончил филологический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова. Публиковался во многих литературных журналах и альманахах, автор четырех поэтических книг. Лауреат Международного литературного Волошинского конкурса (2009). Работает переводчиком. Живет в Москве. В “Новом мире” печатается впервые.

В подборке сохранена авторская пунктуация.

 

*     *

 *

не умничай высматривая тишь

в квартире необжитой и холодной

пока стоишь на цыпочках и лишь

слышны шаги воды водопроводной

сюда бы кошку первою впустить

началом зрячим времени и места

пусть обдирает шерстяную нить

с дивана или изголовья кресла

под маятник вразвалку шерстяной

походкой пусть владение обходит

за занавеской спутницей земной

то скроется она то хороводит

разматывая время что клубок

о чем скажи вода всё время плачет

что наша жизнь один воды глоток

на этаже стеклянном не иначе

откуда наблюдая горький дым

с торфяников и августейший город

мы словно листья в воздухе висим

а завтра хлынет обжигая холод

 

 

*     *

 *

dir/слобожане рыбаки

длятся проводы реки

дух ее хвостом махнет

и слезу смахнет

 

вынырнет из рукава

золотая рыбка два

поглядит на материк

что тебе старик

ничего не нужно мне

в тридевятой стороне

государыня моя

не оставь меня

хочу на воду смотреть

под песок скрипучий петь

неводом царапать ил

черный как винил

три на девять двадцать семь

солнца луч забился в щель

это на волнах мелькнет

золотой живот

а река течет течет

и тебя влечет влечет

выбирай скорей назад

словно невод взгляд

 

 

Верлибр

мне позвонила западная славистка

сказала власов почему вы пишете в рифму

тексты ваши с душком 70-х

вот каневский давно исправился

караулов старается

и посмотрите какая у нас молодежь

это просто вредительство какое-то

ну как мы станем вас переводить

друзья я не знал что ответить этой даме

теперь я не получу гранта

(о эти дети капитала гранта)

я никогда не увижу америку

обо мне не расскажут по радио свобода

я всегда буду появляться в свитере и джинсах

курить явскую яву (о явская ява)

с этой острой мыслью я проснулся

солнце ломилось в комнату жидким янтарем

снег плавился я услышал стук капели

напоминающий короткие гудки

международной телефонной связи

ну вот и весна

 

 

*     *

 *

собиратель солнечной пыли

дождевых облаков и луж

ты ли это в лакричной были

где орленком раздавлен уж

пыль на полках бумаги тише

но обложки клеймит ягдташ

имя возраст отряд запишет

твой химический карандаш

ты слюнявишь его и губы

станут синими как зимой

в чемодан из рогожи грубой

гардероб умещаешь свой

ждешь автобуса на балконе

и какие-то полчаса

вертишь умный прибор маркони

где витийствуют голоса

 

 

Ода картошке

снежная крошка

булыжная мостовая

москвокартошка

с обручем как живая

кто рисовал тебя на упаковке блестящей

с ломтиком солнца масляным и хрустящим

брошенный сейнер

серые новостройки

строго на север

спят головами койки

синие ели кровью горят рубины

как твое имя лена скажи марина

гулкое небо

голубь с немым вопросом

ты моя небыль

выпущенная колоссом

миф шелестящий десять копеек старых

может тамара пусть лучше будет ларой

шум перестроечный

снег поднимают кони

в масле подсолнечном

прятать в карман ладони

всё что останется вечно-синие ели

имя посланниц молочные зубы съели

Как я уволил друга

СЕРГЕЙ ШАРГУНОВ

*

КАК Я УВОЛИЛ ДРУГА

Шаргунов Сергей Александрович родился в 1980 году. Выпускник МГУ. Автор книг прозы. В “Новом мире” печатается с 2000 года. Живет в Москве.

Рассказы

 

Болбасы

 

В моем детстве дядя Коля приезжал раз в полгода. Вид он имел одновременно добродушный и внушительный. Он работал начальником цеха на металлургическом заводе в уральском городе Орске. Фамилия у Коли была Болбас, ему под стать — мощная и смешная. Это был розоволицый мужик, голубоглазый, курносый блондин с пудовыми кулаками и бочкой живота.

Я запомнил Болбаса в расстегнутой до пупа рубахе, источающего жар. Сидит, весь такой славный, и пальцем роется в большой ноздре. Я смотрю на него во все глаза, как на зверя. Волоски торчат из норы ноздри. Голубые глаза сосредотачиваются на мне, и он улыбается нежно. В дяде Коле было то, что есть в русских природных людях, — обаяние. Он мог ковырять в носу, но одним своим присутствием вызывал аппетит, от него несло потом, но этот запах почему-то уютно успокаивал.