Новый мир, 2010 № 09 - [76]

 

Бывает же такое на свете — сегодня первое, что прочитал в Интернете: в Питере из Драматического театра сбежалаКаштанка,уже несколько лет игравшая там “себя” в спектакле по Чехову.

 

 

26 мая.

Каждая революция направлена на все большее уплощение человека и высвобождение мира от христианских смыслов. Мое поколение пережило две революции: сексуальную 1968 года, застрельщиком которой была Франция (приблизившая тем самым кончину своей культуры), и технотронно-компьютерную, телекоммуникативную — “освободившую” человека от книжно-эпистолярной культуры (и обе освободили его отзначимогоискусства). Революции эти были бескровные, отчасти перманентные — потому даже как бы и незаметные. При первой я сидел за железным занавесом, был молод, а потому не понимал ничего, довольствуясь отголосками ее антуража: длинные волосы и т.  п. Вторую просмотрел по рассеянности и отсутствию технических интересов. Так что вроде бы прожил в “мирное” время. А на самом деле — во время колоссального сдвига в сторону “финиша”.

 

Де Голль — видимо,последний великийфранцуз (великие люди за последние десятилетия вообще стали анахронизмом, живым раритетом,в них есть элемент “нелепости”). 68-й год переломил хребет не одной Франции, не одному Де Голлю — только с годами начинают проступать контуры этой революции  — ее богоборческий смысл, уничижающийдухв пользу удовольствия. Якобы нонконформистская революция на самом деле вбросила человечество в конформистско-потребительскую цивилизацию с растущей раковой опухольюнаднациональной бюрократии с хищными аппетитами.

 

От какой спички загорается революционное беснование? У нас в Питере 26.II.1917 рядовой запасаКирпичниковвыстрелил офицеру в спину, и рухнула русская цивилизация.

В мае 68-го рыжий еврей (учившийся во Франции немец), 23 лет, Даниэль Кон-Бендит, левый, “гошист”, витийствовал перед кучкой таких же щенков в Нантерре и — опрокинул Де Голля, и произошла смена эпох, обусловленная “великой сексуальной революцией”, оказавшейся в мире много победнее марксистской в России. (Сейчас ему 63 — он чиновник Европарламента и вице-мэр Франкфурта, т.  е. дармоед доживает жизнь в порядке и холе.)

А нашего придурка расстреляли деникинцы в 1918-м…

 

27 мая, 9 утра.

Приснились какие-то абреки на скакунах, красиво задрапированные по самые глаза в цветные шелковые платки.

 

Вот тебе и эпоха “некоммерческого кино”. Посмотрел (пересмотрел) вчера фильм Феллини “Рим”, редкая чепуха. Особенно не выношу феллиниевские массовки, когда итальянцы (итальянки) ведут, беря глоткой, в диалогах свои соло. У него, видимо, два очень хороших фильма: “Дорога” и “Ночи Кабирии”  — и один неплохой (о деградирующем писателе, превращающемся в папарацци)  — “Сладкая жизнь”, а все остальное — по нисходящей. Особенно брезгливое чувство вызывает антиклерикализм Феллини (я вообще заметил, что когда издеваются над Ватиканом — непременная составная “творчества” нынешних западных — послевоенных — межеумков, меня это задевает и шокирует, будто речь идет омоейцеркви).

 

…Эти участники массовок в грязных майках, которыми так любуется Феллини, громко комментирующие из зала концертные номера или с гоготом бросающие на сцену дохлых кошек — “его величество народ”, по-феллиниевски,  — вполне могли бы, например, подвесить за ноги Кларетту Петаччи. Я даже удивляюсь, почему режиссер обошел стороной такойегосюжет, — видимо, понимал, что это уж чересчур.

 

Нет, слава в наши днипросто за творчествоне приходит: за ней всегда стоит журналистко-критическое лобби, клака и проч. идеологически заинтересованные люди, и обязательно надо, чтобы раздуваемый маэстро хоть немного отвечал их левизне и цинизму. Феллини отвечал: антиклерикализм и неореалистическая псевдонародность.

 

Мощь поэтического мотора Бродского: не выжимает по капле, а, чувствуется, завелся и не может остановиться.

 

Дурная черта(черта пройдошная): воспользоваться минутой и вытянуть себе нужное урасчувствовавшегосясовсем по другому поводу.

 

“Я человек эпохи Москвошвея, / смотрите — как на мне топорщится пиджак” — Мандельштам восторгался Зощенко именно в этом качестве.

 

В прошлом ельцинский политик (а теперь оппозиционер-playboy) Б.  Немцов был активным участником оранжевой революции. И вот рассказал, что в организацию ее входили — в виде гуманитарной помощи незалежной демократии с Запада — не только продовольствие и медикаменты, но и коробки с презервативами, расхватываемые как горячие пирожки. Май 68 — продолжается!

 

29 мая, четверг.

Вчера Н. С. рассказывал мне про май 68-го. “Полная анархия. К концу месяца Париж ужезавонял”. Всё, оказывается, началось еще в марте. Руководство Нантерра вынуждено было призвать полицию. Но полицию избили и прогнали. “Я уже тогда понял, что добром это не кончится. Явное поражение власти безнаказанно не проходит… Революционеры очень хотели, чтоб была какая-нибудь жертва. Но, надо отдать должное аккуратности полиции, никого не убили”.

Я: “Да, революции для дальнейшей раскрутки всегда требуютсяпохороныжертв или, на худой конец, одной жертвы”. — “Ну вот, а ее-то как раз и не было”.

 

В этом году был юбилей “Мая”, и вся пресса запестрела его апологетикой (даже детский Тусин журнал). И то правда: ведь тогда, краткосрочно подавленная Де Голлем, во временной перспективе революция эта достигла всех своих “долгосрочных” целей — нового витка