Новый мир, 2007 № 10 - [44]

 

Саныч приехал в “Бутерброды” где-то после обеда. На входе стоял перепуганный охранник, Сан Саныч, — сказал он, — там Георгий Давыдович... Разберемся, — коротко ответил Саныч и зашел в клуб. Зал был завален какими-то коробками. Они стояли всюду. Столы были составлены в угол. Бар не работал. Саныч зашел к Гоге. Гога сидел, закинув ноги на стол, и весело разговаривал с кем-то по телефону. На столе перед ним стояли ботфорты. Что это? — спросил его Саныч, показывая пальцем в сторону зала. Что? — безмятежно переспросил его Гога. — А, в зале? Гипсокартон. Взял партию дешево. А как же “Бутерброды”? — спросил его Саныч. А никак, — ответил Гога. — Без понтов эти “Бутеброды”. Я в минусах, Саныч, какие “Бутерброды”? Сейчас скину гипсокартон — и на Кипр. А как же экзотический отдых? — спросил его Саныч. Да какой экзотический отдых? — нервно засмеялся Гога. — У нас ментальность не такая, понимаешь? Ну а какая у нас ментальность? Черт его знает какая, — ответил ему Гога. — Нашей ментальности шо нада — водку и телку для экзотического отдыха, правильно? А с вашими геями какая водка может быть? Не говоря уже про телку, — печально добавил он.

 

В зале послышался пронзительный крик. Дверь распахнулась, и в кабинет влетел Славик. Что? — закричал он. — Что это? Он отчаянно показывал в сторону зала. Георгий Давыдович, Саныч — что это такое? Это гипсокартон, — сказал ему Саныч. Гипсокартон? Гипсокартон, — подтвердил Саныч. Зачем гипсокартон? — не понял Славик. Гипсокартон, Славик, — объяснил ему Гога, — для строительства архитектурных объектов. Георгий Давыдович сворачивает бизнес, — объяснил Славику Саныч, — он теперь будет торговать гипсокартоном на Кипре. На каком Кипре? — обиженно возразил Гога, но Славик его уже не слушал — Что? — спросил он. — Сворачиваете бизнес? Вот так просто — сворачиваете бизнес? А я? А наши планы? Какие планы? — нервно перебил Гога. Да, я понимаю, — затянул Слава, — я это сразу видел. Для вас этотак— сегодня открыли, завтра закрыли, для вас же этотак. Я вас понимаю, я бы на вашем месте тожетаксделал бы. Да. Это когда до дела, когда “Вышиваны рушнички” надо пробить, тогда Славик давай. Или когда Раису Соломоновну пригласить, так это Славик, пожалуйста. Ведьма твоя Раиса Соломоновна! — закричал на это Гога. — Ведьма чертова! Да? — в свою очередь закричал Славик. — Раиса Соломоновна — артистка! У нее репертуар! А вы ее ногой по печени! Как — ногой по печени? — растерялся Гога. Так! Ногой! По печени! А у нее репертуар! — Славик не выдержал, упал на кресло и, обхватив голову руками, зарыдал. Воцарилась гнетущая тишина. Саныч, — заговорил наконец Гога, — Саныч, я что? Правда? Ногой по печени? Ну, ты защищался, — сказал Саныч, отводя взгляд. Не может быть, — прошептал Гога и тоже обхватил голову руками. Сан Саныч вышел на улицу. На противоположной стороне стояли два “Супер-ксерокса” в зеленых спортивных костюмах и почти сливались с июльской зеленью.

 

Наверное, Гога среагировал на эту историю про печень, в смысле про Раису Соломоновну. Что-то его перемкнуло после этого, стыдно перед коллективом стало или что, но на следующее утро он сплавил гипсокартон директору парка развлечений и пригласил Саныча и Славика на разговор. Саныча заедала депрессия, но он взял себя в руки и поехал. Последним явился Славик, был собран и выглядел строго. Гога старался в глаза ему не смотреть. Ботфорты так и стояли на столе, похоже, Гога просто не знал, что с ними делать. Все сели. Помолчали. Можно? — строго по-школьному поднял руку Славик. Прошу, — с предупредительностью разрешил Гога. Давайте я начну, Георгий Давыдович, — начал Славик. — Я все это дело заварил, мне и спасать проект. Сан Саныч посмотрел на него с отчаяньем. Я понимаю, — сказал Славик, — мы все наделали много ошибок. Вы в этом бизнесе люди новые, я где-то недосмотрел. Ну да. Не будем перекладывать вину на кого-то, — сказал Славик и посмотрел на Саныча. Но еще не все потеряно. У меня всегда есть запасной козырь в рукаве. Ага, — сказал он, — сейчас они придут. Кто? — испуганно спросил Гога. Бычки!

 

И Славик рассказал про Бычков. Он нашел их через стриптизерок из дворца пионеров. Дуэт Бычков — отец и сын — были цирковыми клоунами, но несколько месяцев назад, в связи с финансовыми проблемами, которые переживал городской цирк, попали под сокращение и занялись сольной карьерой, как про это сказал Славик. По его словам, у них былаклеваяшоу-программа, на полтора часа, с музыкой, акробатическими номерами и карточными фокусами. Славик поставил на Бычков все, сбоя быть не могло.

 

И вот пришли клоуны. Бычко, Иван Петрович, — представился старший Бычко и пожал руки Гоге и Сан Санычу. Бычко Петя, — представился младший, но руки пожать не решился. Гога пригласил всех садиться. Ну что ж, — начал Бычко-старший, сняв очки и протерев их носовым платком. — Мне рассказали про вашу ситуацию. Я думаю, мы с Петей сможем вам помочь. А какая у вас программа? — поинтересовался Гога. У нас дистанция, — сказал Иван Петрович. Династия, — поправил его Петя. Да, — согласился Иван Петрович. — У нас цирковая династия, с одна тысяча девятьсот сорок седьмого года. Именно тогда моя старшая сестра поступала в цирковое училище. Поступила? — спросил Гога. Нет, — ответил Иван Петрович, — так что цирк — это у нас семейное. Я, молодой человек, чтоб вы знали, еще в одна тысяча девятьсот семьдесят третьем получил вторую премию на республиканском конкурсе молодых артистов эстрады в Кременчуге. Я со своим номером “Африка — континент свободы” устроил настоящий фурор во время межрегионального слета агитаторов в Артеке в одна тысяча девятьсот семьдесят восьмом. Нет, — вдруг возразил сам себе Иван Петрович, — таки в семьдесят девятом. Да — в одна тысяча девятьсот семьдесят девятом, в Артеке! А нам, — попробовал присоединиться к разговору Гога, — а нам вы тоже будете показывать “Африку — континент свободы”? Нет, — спокойно возразил Иван Петрович, — нет, молодой человек. Мы стараемся идти в ногу со временем. У нас с Петей программа, работаем полтора часа, дополнительно — почасовая оплата, дебет-кредит, все официально, все легально. Оплату можно по безналу, но тогда плюс десять процентов банковских. Ну хорошо, — сказал Гога, — это понятно. Но вы знаете нашу специфику? А что у вас со спецификой? — спросил Иван Петрович и кинул на Славика недовольный взгляд. У нас гей-клуб, — сказал ему Гога, — то есть клуб для геев, понимаете? Так, что у нас по геям. — Иван Петрович достал из кармана пиджака замызганную тетрадку в линейку. — Восемьдесят долларов за час. Плюс почасовая доплата. Плюс десять процентов банковских, — повторил он как завещание. А вы вообще работали с такой публикой? — продолжал сомневаться Гога. Кхм, кхм, — тяжело прокашлялся Иван Петрович. — Работали мы тут не так давно корпоратив в консалтинге. Ну так публика, я вам скажу, солидная собралась, аккуратная. И вот представьте себе, подходит к нам с Петей исполнительный директор и говорит... Ладно, ладно, — перебил его Гога, — знаю я этот консалтинг. Так что? — подал голос Славик. — Берем Бычков? Берем-то берем, — ответил Гога, — только как ты себе это все представляешь? Значит, так, — перехватил инициативу Слава, — Георгий Давыдович, я все продумал. Что у нас по календарю? Ну? — спросил его Гога. Купала! Сделаем гейского Купалу! — сказал Славик и весело засмеялся. Бычки тоже засмеялись — Иван Петрович хрипло и застуженно, Петя — звонко и не в тему. И Гога тоже засмеялся, его смех был особенно нервный и неуверенный. Уже когда прощались, Иван Петрович повернулся от дверей. Ваши? — спросил он Гогу и показал на ботфорты. Да, — сказал Гога. — Друзья прислали. С Кипра. А размер не мой. Бычко-старший подошел и потрогал голенище ботфорта. Хороший материал, — сказал он со знанием дела.