Новый мир, 2007 № 07 - [16]

Давыдов сместился вглубь неведомых времен еще на десять лет, попав в пятидесятые, где комсомольцы с улыбками голливудских актеров, уличенных в неуплате налогов, ехали “поднимать целину” — вначале в вагонах без окон, потом в кузовах грузовых машин, потом в тракторных телегах. И всюду у них были флаги, которые они вначале везли в вагонах-кузовах-телегах, а потом прибивали к крышам домов, построенных для того, чтобы “жить в них долго и счастливо, давать стране целинный хлеб (Давыдов после этого просмотра спросил в магазине: “У вас есть целинный хлеб?” — но на него посмотрели как на инопланетянина, и он зло подумал: “Всё просрали, суки!”), растить детей и воспитывать новое поколение целинников” (новое поколение целинников Давыдов искать не стал) — — — росли высотные дома, в которых предстояло жить в прекрасных условиях заслуженным работникам науки и культуры, на Ленинских горах возводился многоэтажный храм знаний — Московский государственный университет, где предстояло учиться тысячам молодых людей со всех концов нашей необъятной Родины, которым в будущем предстояло прославить советскую науку новыми открытиями и изобретениями на благо социалистического отечества — — — трудящиеся культурно проводили досуг в Центральном парке культуры и отдыха имени Горького, где к их услугам были оборудованы городошные площадки, столы для шахматистов, а также различные аттракционы, столь излюбленные советской детворой — — — также любили трудящиеся проводить свой досуг на Выставке достижений народного хозяйства, где можно было не только познакомиться с последними достижениями народного хозяйства, но и приятно отдохнуть среди цветников и фонтанов — — — в Москву на Международный фестиваль молодежи и студентов съезжались представители прогрессивной молодежи со всех уголков земного шара, чтобы воочию убедиться в том, какой свободой обладают их советские ровесники, сколько прекрасных дорог открыто перед ними, как они эффективно борются за мир во всем мире. Кадры общения темнокожих и светлокожих юношей и девушек сопровождались бодрой песней, в которой были такие слова: “Эту песню распевает молодежь, молодежь, молодежь, эту песню не задушишь, не убьешь, не убьешь, не убьешь”, была там и еще одна песня: “Парни, парни, это в наших силах — землю от пожара уберечь. Мы за мир, за дружбу, за улыбки милых, за сердечность встреч… Вот это было б здорово, вот это был бы гром! Давайте, парни, дружно запоем!”

А кинолента все отматывалась и отматывалась назад. И уже шли сороковые: восстанавливалось разрушенное фашистскими оккупантами народное хозяйство, первые плавки давал вернувшийся из эвакуации Криворожский металлургический комбинат; Белорусский тракторный завод налаживал в заново отстроенных цехах производство “стальных коней” (по изображению Давыдов понял, что это трактора с большими задними колесами и маленькими передними, и они скорее были похожи на кенгуру, чем на коней), без которых труженикам села невозможно выиграть “битву за урожай” — — — лесозаготовители, дымя какими-то свернутыми из газеты штуковинами, валили огромные деревья, чтобы не только обеспечить стройки народного хозяйства лесом (Давыдов трижды прокрутил этот фрагмент: действительно, диктор говорил, что они снабжают стройки именно лесом), но и дать пищу целлюлозно-бумажным комбинатам, без чего невозможно наращивать тиражи центральных газет (Давыдов в этом месте развеселился: вот, значит, для чего деревья валят лесозаготовители — чтобы сворачивать из газет свои штуковины) — — — трудящиеся, стоя в очередях у прилавков магазина, одобряли отмену карточной системы, в связи с чем они теперь могли покупать необходимые продукты питания в нужных количествах, голос диктора за кадром говорил о том, каким ценным продуктом являются крабы, добытые советскими рыбаками к столу советских трудящихся из морских пучин — — — трудящиеся радовались снижению цен на товары первой необходимости — — — трудящиеся собирались на избирательных участках в больших городах и в селах, в деревнях и кишлаках, в аулах и горных селениях, на далеких погранзаставах и стойбищах, на лежбищах и сидалищах, чтобы проголосовать за кандидатов блока коммунистов и беспартийных; всюду звучал смех, играла гармонь, нарядные кони, впряженные в лихие сани, доставляли избирателей к урнам…

А потом пошел сплошной мрак. Но не безысходный, а столь искусно поданный и срежиссированный, что он вселял надежду на то, что будут и нарядные кони, доставляющие к урнам, и снижение цен, и отмена карточной системы, и восстановление разрушенного народного хозяйства. На экране рвались бомбы и снаряды — — — солдаты бежали вперед с громогласным “Ура! За Родину, за Сталина!” — — — танки неслись вперед, стреляя из башенных орудий — — — танки с крестами на боках горели — — — на виселицах раскачивались тела мирных жителей — — — партизаны пускали под откос вражеские эшелоны — — — дети стояли у станков в неотапливаемых цехах, вытачивая гильзы для снарядов — — — крестьянки, впрягшись в плуг, пахали поле — — — старики долбили ломами промерзшую землю, строя защитные сооружения — — — в тыл врага забрасывался десант, который наводил ужас на гитлеровских оккупантов — — — в кремлевском кабинете, склонившись над картой войны, попыхивал трубкой Сталин, который приближал неотвратимую победу доблестного советского оружия над фашистскими выродками…